Дворянин - Константин Калбанов (2021)

– Хотел бы я знать, – откладывая надкусанный пирог, произнес Борис. – Тимоха, что случилось? – окликнул он палубного матроса, который работал на Рыченкова еще на колесном «Стриже».

– Просвира случился, – зло бросил худощавый мужчина лет тридцати.

– О как?! – удивился Борис. – Так ты вроде говорил, что он стороной обходил оба парохода Тарасыча.

– Обходил. А тут вот сподобился, как видишь. Просемафорил «стоп машина» и людей еще к пушке отправил.

– У вас что за груз?

– Нет никакого груза. Пассажиры вот с вещичками. Если только тебя… То есть вас прихватить решил. Да только кто же станет ссориться с Елизаветой Петровной после такого-то?

– Какого – такого? – искренне удивился Борис.

– А вы разве не ведаете?

– Толком говори.

– Так пирата того англицкого, что захватил их с боярышней Яковенковой, она изловила.

– Знаю. Его к десяти годам каторги приговорили. Скандал еще с бриттами вышел.

– Так сказывают, что она его с каторги выкрала да теперь день и ночь истязает.

– Заняться ей больше нечем. Ох, и сказочники же.

– Может, и сказки, а только дыма без огня не бывает.

– Ладно, бог с ней, с матушкой. Придется разбираться с Просвирой этим. Эх, а как день-то хорошо начинался, – доставая из большой дорожной сумки шелковый бронежилет, со вздохом произнес Борис.

– Так это… Их там дюжина мордоворотов, не меньше, – всполошился Тимоха.

– Вот и хорошо. Нам с меньшим количеством дело иметь не подобает. Яков, готовь арсенал.

– Сделаю, – отозвался Ганин, одарив присутствующих своей неподражаемой улыбкой.

– Борис Николаевич, может, не стоит, а? За ним душегубства без причины пока не водилось. Глядишь, заберет свое да отвалит, – просительным тоном произнес Былинкин.

– Нет здесь его ничего. И быть не может. А еще я что-то не припомню, чтобы Дорофей Тарасович вот так, как овца, позволял себя остричь.

– Мы люди наемные, Борис Николаевич, и поставлены народ возить, а не воевать с разбойниками. На то боярские полиция и дружины имеются. Вот пусть и отрабатывают свое жалованье, – произнес спустившийся из ходовой рубки шкипер. – Я командую на этом пароходе, и я уже принял решение…

– Остынь, Иннокентич, – вперив в шкипера твердый взгляд, оборвал его Борис. – Ты решение принял? Лапки задрал? Вот и молодец. Теперь собери всех людей в этой кают-компании, сиди и не отсвечивай. Пули вас тут не достанут. А я себя грабить не позволю. И мешать мне тоже не советую. Яков, я тут у мужичка видел дробовик, вроде наш калибр, – застегивая оружейный пояс, переключился он на Ганина.

– Гляну, – коротко бросил телохранитель.

Уже через минуту Яков появился с видавшей виды курковой двустволкой. Но хорошо уже то, что не капсюльная, а переломка и нужного калибра. Картечные патроны подошли как родные. Вообще-то владелец хотел было робко возразить, но Ганину некогда было его уговаривать, поэтому в качестве аргумента он сунул ему в нос ствол своего вессона. Борис не стал акцентировать внимание на том, как именно была произведена реквизиция.

– А ведь вы можете его и восвояси отправить, – заметил Яков, когда они вышли на палубу с противоположной от приближающихся разбойников стороны.

– Намекаешь на маузер с оптикой?

– Да я прямо говорю, чего тут намекать. Тарасыч рассказывал, что вот этого красавца, – Ганин похлопал по стене надстройки, – вы уже отправляли и без стеклышек. А уж с ними-то сам бог велел.

– Эдак я только подстрелю кого да отгоню. А за такую наглость нужно бить так, чтобы юшка веером. Потому как нечего заводить дурную привычку грабить пароходы, принадлежащие Гвоздю.

– Рисково, – хмыкнул телохранитель.

– Не впервой, – чувствуя, как адреналин огнем струится по венам, уверенно заявил Борис и уточнил: – Ты «Аптечку» прихватил?

– Тут, – хлопнув себя по поясу, где в кобуре примостился артефакт, заверил Яков.