Дворянин - Константин Калбанов (2021)

– Скромность вам к лицу, только не переусердствуйте в этом. Позвольте представить мою подопечную, боярышню Яковенкову Екатерину Георгиевну.

– Очень приятно, – протягивая ручку, произнесла девушка.

При этом Катя вся лучилась, словно это она повстречала своего давнего знакомого. Ее ничуть не задело и не смутило то, что о ней на какое-то время попросту забыли. Всегда приятно наблюдать за подобными теплыми встречами.

Обрести второе возрождение возможно только с получением высшего образования, никак иначе. Поэтому дворянские девушки неизменно поступают в институты благородных девиц. Это, так сказать, жизненная необходимость.

Так уж вышло, что Москаленко проходила обучение в Голубицке и одним из преподавателей был как раз Проскурин. Если судить по рассказам самой Елизаветы Петровны, она, как и многие воспитанницы, была влюблена в своего учителя. Девушки оспаривали его друг у друга, ссорились и строили козни, а тот даже не подозревал об этом, будучи влюбленным в свою супругу.

Встречались они и после ее выпуска, и только тогда она призналась ему во всем. Не преминула предупредить и его жену, что, пока тот преподает в женском заведении, та рискует проиграть соперничество с молодыми козочками. Разумеется, шутя. Но, судя по тому, как супруга тогда вцепилась в руку мужа, Москаленко, сама того не желая, задела ее за живое. Потом в приватной беседе пришлось рассыпаться в извинениях, уж больно не хотелось расстраивать достойную женщину.

Обед был великолепен. Москаленко, не желая слушать никаких возражений, потребовала, чтобы один из матросов проводил ее на камбуз. Она хотела лично засвидетельствовать свою благодарность той, кто приготовил все эти яства. Проскурин пытался было возразить, но Елизавета Петровна в привычной своей манере ничего не желала слушать.

– Так вот вы какая, Капитолина Сергеевна! – встав в дверях, произнесла Москаленко.

Миловидная, в теле, но не толстая, как говорится, кровь с молоком, открытое лицо с виноватым и растерянным выражением. Не молода, но все еще в соку. Испытывая неловкость, женщина мяла фартук своими натруженными и сильными руками.

– Здравия вам, барыня, – поздоровалась женщина, не зная, как себя вести.

– Не стоит так смущаться, Капитолина Сергеевна. Многие пытались вытянуть Павла Александровича из той пропасти, в которую он сам себя загнал. И я не исключение. Но удалось это только вам. И я пришла сюда только ради того, чтобы поблагодарить вас за это.

– Так за что благодарить-то. Я ведь ничего и не сделала, – растерянно произнесла женщина.

– За то, что вы есть, Капитолина Сергеевна. И да, неужели этот бирюк не позвал вас замуж?

– Как же, звал. Только я не захотела.

– Почему?

– Я готова быть подле него, служить ему, заботиться о нем, но под венец не пойду.

– Отчего так?

– Не могу.

– Ну, как видно, у вас есть на то причины. Еще раз примите мою благодарность и мои искренние пожелания личного счастья.

Москаленко развернулась и направилась к выходу. Правда, пошла не тем путем, каким ее провел матрос, а обходя судно и удивляясь тому, как тут все устроено. Рядом с кают-компанией находились учебные классы, где сейчас как раз проходили занятия. Это было видно через окна.

Ничего удивительного в том, что на обед не пригласили преподавателей. Общество сословное, и, если те не дворяне, то и удивляться нечему. Как вполне объяснимо и отсутствие за столом капитана с офицерами, которые на подобных судах вовсе не обязательно должны быть благородного сословия. Хозяин мог сидеть с ними за одним столом, но, усаживая их вместе с гостями, он тем самым проявлял неуважение к ним. Это не было проблемой, если гости и команда являлись давними знакомыми и у дворян не возникало по этому поводу предубеждений. Но в данном случае дела обстояли иначе.