Атлант расправил плечи - Айн Рэнд (2011)

Она думала о том, что между ними существует связь. И появление Франсиско в тот момент, когда она больше всего в нем нуждалась, больше не казалось ей удивительным. Но в этом таилась опасность: она доверилась бы ему, даже зная, что может оказаться в еще одной, новой ловушке; даже помня о том, что он всегда предает всех, кто ему доверяет.

Франсиско сидел, скрестив руки на столе, глядя перед собой. Неожиданно, не поворачиваясь к Дагни, он сказал:

– Я думаю о тех пятнадцати годах, которые Себастьяну д’Анкония пришлось дожидаться женщины, которую он любил. Он не знал, встретит ли ее снова, выживет ли она… дождется ли его. Но он был уверен, что она не выдержит его битвы, и не мог позвать ее с собой до тех пор, пока не одержит победу. Поэтому жил, оставив свою любовь, в надежде, на которую не имел права. И когда Себастьян внес бы ее в свой дом как первую сеньору д’Анкония нового мира, он бы знал, что битва выиграна, они свободны, ей ничто не угрожает, и больше ничто не причинит ей боли.

В дни их счастливой и страстной любви Франсиско никогда не давал Дагни понять, что думает о ней как о будущей сеньоре д’Анкония. Дагни на минуту задумалась о том, кто она теперь для Франсиско. Но это быстро прошло; она внутренне содрогнулась, не в силах поверить, что прошедшие двенадцать лет ничего не изменили и он все еще любит ее. Вот она, новая ловушка, подумала Дагни.

– Франсиско, – с усилием произнесла она. – Что ты сделал Хэнку Риардену?

Он был озадачен, услышав от нее это имя именно сейчас.

– Почему ты спрашиваешь?

– Однажды он мне поведал, что ты – единственный человек, который ему нравится. А когда я видела его в последний раз, он сказал, что убьет тебя, если увидит.

– А почему, не объяснил?

– Нет.

– И ничего не рассказал об этом?

– Нет, – она увидела странную улыбку, печальную улыбку благодарности и тоски. – Когда он сказал, что ты – единственный, кто ему нравится, я предостерегла его: ты причинишь ему боль.

Его слова напоминали внезапный взрыв.

– Он был вторым, после еще одного человека, кому я мог бы отдать свою жизнь!

– И кто же это исключение?

– Человек, которому я уже отдал жизнь.

– Что ты имеешь в виду?

Франсиско покачал головой, словно сказал больше, чем ему хотелось.

– Что ты сделал Риардену?

– Однажды я расскажу тебе. Но не сейчас.

– Ты поступил так же, как всегда поступаешь с теми, кого… кто для тебя много значит?

Он посмотрел на нее с улыбкой, в которой светились искренняя невинность и боль.

– Знаешь, – нежно ответил он, – я мог бы сказать так: я сделал то, что они всегда делали со мной.

Он поднялся.

– Пойдем? Я отвезу тебя домой.

Она встала из-за стола, Франсиско подал ей пальто. Завернув Дагни в широкие полы просторной одежды, он почти обнял ее. Она почувствовала прикосновение его руки, задержавшейся у нее на плечах чуть дольше, чем… ему того хотелось.

Дагни посмотрела на Франсиско; он стоял совершенно неподвижно, пристально глядя на стол. Вставая, они случайно смахнули со столешницы кружевные бумажные салфетки, и стала видна надпись, вырезанная на столе. Заметно было, что ее пытались стереть, но фраза осталась, словно увековеченный пьяный голос неизвестного отчаявшегося человека: «Кто такой Джон Голт?»

Повинуясь внезапному порыву гнева, Дагни набросила салфетку обратно на надпись. Франсиско коротко рассмеялся.

– Я мог бы ответить на этот вопрос, – сообщил он. – Могу сказать тебе, кто такой Джон Голт.

– В самом деле? Кажется, его знают все, но истории всегда разные.

– И они правдивы.

– А какова твоя версия? Кто он?

– Джон Голт – это Прометей, который передумал. После того как его столетиями терзали хищные птицы в наказание за то, что он принес людям божественный огонь, он порвал цепи и забрал свой дар. До того дня, когда люди отзовут своих стервятников.

* * *