Триумфальная арка - Эрих Ремарк (1946)

— Это можно и при мне. Мы не так нежно воспитаны. Да и к чему ее осматривать? Ведь только позавчера вы были здесь. Выходит, плати еще за один визит, так что ли?

— Послушайте, вы, — сказал Равик спокойно. — Что-то не похоже, чтобы визиты оплачивались из вашего кармана. Возьму ли я деньги или не возьму, вас это не касается. А теперь проваливайте.

Парень нагло ухмыльнулся и еще ленивее развалился на стуле, широко расставив ноги в остроносых лакированных туфлях и фиолетовых носках.

— Будь добр, Бобо, — проговорила Люсьенна. — Всего на одну минутку.

Бобо не обращал на нее никакого внимания. Он пристально разглядывал Равика.

— Очень хорошо, что вы здесь, — сказал Бобо. — Вот я вам все и растолкую. Вы, дорогой мой, воображаете, будто можете всучить нам счет за клинику, операцию и все такое прочее?.. Черта с два! Мы не просили, чтобы ее устроили в клинику, а про операцию уж и вовсе не было речи. Так что плакали ваши денежки. Еще скажите спасибо, что мы не требуем возмещения убытков! За насильно сделанную операцию! — Он обнажил гнилые зубы. — Что, съели, а? То-то, Бобо понимает толк в этих делах. Меня не одурачишь.

Парень весь так и пыжился от гордости. Ему казалось, что он блестяще выкрутился. Люсьенна побледнела. Она боязливо поглядывала то на Бобо, то на Равика.

— Понятно? — торжествующе спросил Бобо.

— Это он? — спросил Равик Люсьенну.

Она молчала.

— Значит, он, — повторил Равик и внимательно вгляделся в Бобо.

Тощий долговязый болван. Тонкая шея с непрерывно двигающимся кадыком повязана шелковым шарфом. Сутулые плечи, непомерно длинный нос, подбородок дегенерата — классический тип сутенера из предместья.

— Что значит «он»? — вызывающе спросил Бобо.

— Кажется, я вам довольно ясно сказал: выйдите отсюда. Мне нужно осмотреть Люсьенну.

— Merde,[11] — буркнул Бобо.

Равик медленно пошел прямо на Бобо. Уж очень он ему надоел. Парень вскочил и попятился назад, в руке у него неожиданно оказалась тонкая бечевка. Равик понял его замысел: прыгнуть в сторону, когда противник приблизится, забежать сзади, накинуть бечевку на шею и начать душить. Неплохой прием, если противник с ним не знаком или вздумает прибегнуть к боксу.

— Бобо! — крикнула Люсьенна. — Бобо, не надо!

— Сопляк! — сказал Равик. — Жалкий трюк с веревкой. Старо, как мир! Больше ничего не сумел придумать? — Он рассмеялся.

На мгновение Бобо смешался. Глаза его растерянно забегали. Резким рывком Равик сдернул ему до локтей незастегнутый пиджак, лишив возможности двигать руками.

— Так ты, конечно, не умеешь, — сказал Равик, толчком распахнул дверь и довольно грубо выставил растерявшегося Бобо. — Любишь драться — иди в солдаты! А пока не научишься, не приставай к взрослым. Тоже мне апаш выискался…

Он запер дверь изнутри.

— А теперь, Люсьенна, — сказал он, — давайте осмотрим вас.

Она дрожала.

— Успокойтесь, теперь все уже позади.

Он снял застиранное бумазейное покрывало и положил на стул. Потом отвернул зеленое одеяло.

— Вы в пижаме? Почему? Ведь это неудобно. Вам еще нельзя много ходить, Люсьенна.

Она помолчала.

— Я надела ее только сегодня, — сказала она наконец.

— У вас нет ночных рубашек? Могу прислать из клиники.

— Нет, не в этом дело. Я надела пижаму, знала, что он придет…

Она поглядела на дверь и понизила голос до шепота.

— Он все твердит, что я уже выздоровела. Не хочет больше ждать.

— Вот как. Жаль, что я раньше этого не знал. — Равик бросил свирепый взгляд в сторону двери. — Подождет!