Мотылек - Анри Шаррьер (2014)

– Папийон, не спи здесь. Иди спать в буш. А я останусь тут. Когда он утром придет, я тебя позову.

– Ладно.

Я возвратился в буш и сладко заснул, выкурив напоследок несколько сигарет. На сытый желудок очень хорошо спится. Славный был супчик!

Ван Хуэ объявился на зорьке. Чтобы выиграть время, мы быстро зашагали по дороге, не дожидаясь рассвета. Заданный темп держался в течение сорока минут. Но вот и рассвело; издалека донесся шум вагонетки, катившейся по железной дороге. Мы вошли под полог леса.

– До свидания, Жан. Спасибо и удачи тебе. Да благословит Господь тебя и всю твою семью.

Я настоял на том, чтобы он принял от меня пятьсот франков. На случай, если с Квик-Квиком произойдет что-то неладное, он объяснил мне, как добраться до его деревни, как обойти ее и выйти на тропку, где мы встретились впервые. Он ходит по ней два раза в неделю. Я пожал руку этого благородного негра из Гвианы, и он заспешил домой.

– Вперед, – скомандовал Ван Хуэ и углубился в чащу. Он тут же определил направление, и мы быстро пошли через буш, который нельзя было назвать непроходимым. Ветки и лианы, преграждавшие ему путь, он не рубил, а отодвигал в сторону.

Квик-Квик

Не прошло и трех часов, как мы подошли к трясине. На топкой ее поверхности цвели кувшинки и расстилались широкие зеленые листья. Прошлись по берегу. Заметив, что я споткнулся, Ван Хуэ предупредил:

– Смотри не упади. Если свалишься, то наверняка утонешь – тебя уже ничто не спасет.

– Иди вперед, а я за тобой. Постараюсь быть внимательным.

Перед нами метрах в ста пятидесяти лежал островок. Из центра этого крошечного клочка земли подымался дым. Должно быть, из угольных ям. В зеркале грязевой чаши я заметил каймана, над поверхностью торчали только глаза. И чем он только здесь питается, этот крокодил?

Пройдя еще с километр вдоль грязного озера, Ван Хуэ остановился и стал громко напевать по-китайски. К кромке островка приблизился какой-то человек, небольшого роста, одетый только в шорты. Оба китайца заговорили, и говорили долго. Я уже стал терять терпение, когда наконец они остановились.

– Иди сюда, – сказал Ван Хуэ. Он повернулся и пошел назад, я последовал за ним. – Все идет хорошо. Это друг Квик-Квика. Сам Квик-Квик ушел на охоту. Но он не задержится, скоро придет. Мы его подождем здесь.

Присели. Меньше чем через час появился Квик-Квик, небольшого роста, сухонький, желтолицый аннамит с зубами, покрытыми черным лаком. Зубы так и отливают угольным блеском. Но взгляд умный и открытый. При нем черная свинка.

– Ты друг моего брата Чана?

– Да.

– Хорошо. Ты можешь идти, Ван Хуэ.

– Спасибо, – ответил Ван Хуэ.

– Постой, возьми эту куропатку с собой.

– Спасибо, не надо.

Ван Хуэ пожал мне руку и ушел.

Квик-Квик повел меня за собой. Впереди трусит свинья, Квик-Квик идет за ней следом.

– Осторожно, Папийон. Малейший неверный шаг, малейшая ошибка – и ты соскользнешь вниз. Если это случится, мы не сможем даже помочь друг другу: засосет уже обоих. Место перехода то и дело меняется, потому что трясина подвижна, но свинья всегда отыщет дорогу. Только раз был такой случай, когда мне пришлось ждать два дня, прежде чем удалось переправиться.

И действительно, черная свинка понюхала грязь и быстро спустилась на трясину. Китаец говорил с ней на своем языке. Я шел следом, совершенно обалдев от того, как маленькое существо повинуется ему, словно собака. Квик-Квик внимательно следил за свиньей, а я ошалело таращил глаза. Свинья пересекла топь и выбралась на другой берег, ни разу не провалившись глубже нескольких сантиметров. Мой новый приятель быстро и ловко шел за ней, приговаривая:

– Ступай по моим следам. Нельзя мешкать, потому что чушкины следы тут же затягиваются грязью.

Перешли без труда. Ни разу грязь не поднялась выше икр, и то уже в конце пути.