Два с половиной человека - Екатерина Дибривская (2021)

– Мне жаль, ясно? Я ошиблась! – я с досадой закатываю глаза. – Мне только ваших нравоучений не хватает.

– Я тебя прихлопну собственными руками, если из-за твоей дурости Власов потеряет дочь. Он еле держится на ногах. Ему покой нужен. Долечиться спокойно. А не играть в сыщика! Да только он же не успокоится, пока не отыщет её.

– Если бы вы изначально слушали меня, – со злостью вырывается у меня, – то не потеряли бы три недели впустую. Может, по горячим следам, вам удалось бы найти мою дочь. О которой я вам, лично вам, говорила столько раз!

– Если бы ты призналась Власову сразу...

– Я знаю. Знаю! Но ничего не могу переиграть. У нас есть только один ход, и он уже сыгран. Я не призналась, вы не послушали, Ярослав ни разу не намекнул, что помнит меня...

– То есть, это он во всём виноват? Ну ты и стерва!

– На минуточку, – вспыхиваю я. - Я даже не знала, что он следователь. Я переспала с первым встречным, чтобы отомстить родителям и Туманову. Слышите? С первым встречным. Какова вероятность, что я встречу этого человека в большом городе снова? Что он окажется тем самым следователем? Если бы он сказал, что следователь, что ведёт моё дело, конечно, я бы рассказала ему больше... Но я думала, что он очередной бандит, а он и не стремился меня разубеждать.

– И ты просто утаивала все свои мысли и секреты от человека, который тебе помогал, кем бы он не был?

– Да, конечно. Я не доверяла ему. А он не доверял мне. Как выяснилось, у него на это куда больше оснований...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мы переговариваемся яростным шёпотом. Это происходит неосознанно. Ну с моей стороны так точно. А вот майор знает, чего делает. Не привлекает неуместного любопытства к нашей беседе.

Разговор с ней изматывает меня. Я рада, когда она наконец уходит.

Она истязает меня допросами почти каждый день. Но с ней постоянно крутятся другие люди, и я не могу задать интересующие меня вопросы. И она не проносит в своей сумке еду. Так проходят ещё десять дней в ожидании новостей.

В очередной раз я и не жду ничего нового, но неожиданно Власова приходит одна. Молча придвигает ко мне коробочку с едой, но это не важно. Для меня нет.

– Как он? – вырывается против моей воли, и майор сощуривается.

Я знаю, что она знает всё. Знаю, что винит меня. Что ненавидит. У них странные отношения. Мне непонятные.

Я и сама себя ненавижу. И виню во всём. Я всё прекрасно понимаю. Он никогда не простит, что я скрыла самое важное и не дала ему узнать о дочери, когда она была рядом. Такое не прощают.

– Маргарита Викторовна, я бы попросила...

– Я прошу вас, – я готова умолять. – Просто скажите, как он? Здоров ли? Оправился ли от ранения? Есть ли какие-то продвижения в расследовании? Я знаю, что вы оба меня ненавидите, знаю! Но неужели я так многого прошу?

Я срываюсь, плачу, тяжело дыша. Я не каменная. Не стерва, которую привыкла усиленно изображать со времён средней школы, когда меня задирали все кому не лень. Мой ребёнок пропал. Мой любимый мужчина был ранен. Я думала, что он умер. Никогда не забуду эту пустоту, которая поселилась в моей душе, когда Ярослав повалился на пол в том доме.

– Ярослав Сергеевич в полном порядке, спасибо за беспокойство, – цедит женщина напротив, но внезапно наклоняется и шепчет мягко, но еле слышно, – Рита, всё хорошо, не волнуйся. Даже у стен есть уши. Тем более здесь. Ты должна очень осмотрительно выбирать слова. Сейчас это единственное, чем ты можешь ему помочь. Скрывать правду ото всех. Нам нужно немного времени. И твоё умение скрывать правду. Если его отстранят от дела... Он не сможет вернуть девочку. Понимаешь?

– Да, я поняла, Ангелина Анатольевна. Простите, нервы.

Она отстраняется и громко говорит мне:

– Маргарита Викторовна, внимательно ознакомьтесь с описью дома, в котором вас задержали, подпишите, если всё указано верно.