Миртаит из Трапезунда - Дени Брант (2021)

Я чуть слышно ахнул.

– А что ты думал, желторотый малец, – развязно обратился ко мне Тарас. – Ведь чернь вздумала покушаться на жизнь императора!

– Кто-то покушался на императора? – ошеломленно переспросил я.

– С несогласными у нас разговор короткий. Глотку им перерезать и конец! – громко стукнул кулаком по столу откровенно пьяный Тарас.

– Да заткнись ты, дурья твоя башка, – прикрикнул на Тараса друнгарий Леонид. – Уведите его, кто-нибудь, свежим воздухом подышать, что ли, пока он своими речами не навредил самому себе, а заодно и всем нам.

– Идем со мной, дружище, – подсуетился лысый сосед Тараса и, взяв своего приятеля под руки, повел прочь из праздничного зала.

– Не обращай на него внимания, Филат, – успокоил меня друнгарий Леонид. – Тарас неплохой служака, но, когда выпьет, становится настоящей скотиной и несет всякую чушь.

– Так что все-таки случилось на площади у церкви? – вновь предпринял попытку разузнать я.

– В городе есть бедняки, – с неохотой принялся размышлять Прохор вслух. – Очевидно, что слишком многие из них сегодня намеривались получить монеты от императора. Люди поддались панике, которая привела к давке и, как следствие, жертвам и смертям. Солдат же на площади оказалось недостаточно для того, чтобы предотвратить начавшиеся беспорядки.

– Однако не все согласны с твоим суждением, папий, – вполголоса возразил Прохору друнгарий Леонид. – Ты слышал Тараса, а ведь он спьяну выболтал не только свое мнение, но и то, что думают многие другие, хотя и боятся открыто об этом говорить. Ты не допускаешь, Прохор, что кто-то замышляет против императора и подобным образом стремится посеять смуту и раздор в наших сердцах?

– Но кому может понадобиться вредить императору? – недоумевал я.

– Всегда найдутся довольные и недовольные, согласные и несогласные, – уклончиво отвечал мне Леонид, а затем после небольшой паузы, вызванной будто раздумьем, почти шепотом добавил. – Теперь, когда император сделал свой выбор в сторону сближения с Константинополем, при дворе все так же остались сторонники Грузии, а они сильны и, думаю, не поскупятся в средствах, чтобы расстроить союз двух греческих василевсов.

– Чем же им пришелся не по нраву союз Трапезунда и Константинополя? – также едва слышно спросил я у Леонида.

– Понятное дело, что все хотят власти, как можно больше власти, и возможности оказывать влияние на решения императора Василия.

– А как насчет Гурии? – вспомнил я о попытке отравления ромейской принцессы двумя гурийцами.

– Гурии? А при чем тут могут быть гурийцы? – с удивлением уставился на меня друнгарий. – Гурийский князь не так силен, как грузинский царь, чтобы вмешиваться в дела нашего императора.

– Однако гуриец так же, как и грузинский царь, предлагал императору Василию в жены свою дочь, – напомнил Прохор.

– Значит, император Василий отверг союз с Грузией и принял сторону Константинополя, скрепив свое соглашение с ромейским василевсом посредством брака с его дочерью, – сделал вывод я.

– Нам, право, более не стоит говорить об этом, – звучно цокнул языком, кажется, с опозданием вспомнив об осторожности, слегка захмелевший друнгарий Леонид. – Позволь мне дать тебе совет, парень, раз уж ты недавно появился при трапезундском дворе. Остерегайся задавать неудобные вопросы и еще больше высказывать свои умозаключения вслух, пусть даже пребывая в дружеском окружении и во хмелю. А теперь передай-ка мне вон тех вкусных маринованных фиг.

От всего услышанного за праздничным столом моя голова пошла кругом. Сколько же, оказывается, загадочного и непонятного творилось при трапезундском дворе. Похоже, что меня отныне окружали сплошные интриги и исключительно коварные, неведомые доселе, тайные замыслы.