Ева - Артуро Перес-Реверте (2018)

– Твердо рассчитывайте на мое содействие. На самую заинтересованную поддержку. Но поймите – я не могу влезать в это дело открыто… Если, не дай бог, оно не выгорит и произойдет скандал, наше консульство должно оказаться ни при чем. Это ведь ваше задание, сеньоры? – Он взглянул на Фалько с надеждой и недоверием: – И в первую очередь – ваше? Полагаю, вы всё предусмотрели.

– Всё.

– А для гарантии успеха, – кивнул Навиа, – выделена абордажная группа.

Консул в явной растерянности поднял брови:

– Абордажная?

– Ну, или штурмовая.

– О боже… Будет перестрелка?

– Не обязательно.

Вслед за тем моряк рассказал о предстоящем в подробностях. Как только капитан Кирос подпишет документ о добровольной сдаче судна Армаде, двадцать человек с оружием под командой надежного офицера проникнут на «Маунт-Касл» с моря. Кирос уже составил список самых опасных членов экипажа, которых надо будет нейтрализовать. Тех, кто не захочет оставаться на судне, отпустят на берег – и на все четыре стороны.

– Дальнейшая их судьба – забота консульства, – пояснил Фалько.

Консул, немного успокоившись, кивнул. Он смотрел на свои руки, словно желал убедиться, что они у него чистые.

– Да-да, конечно. На этом этапе мы сможем вмешаться совершенно открыто. Это уже будет гуманитарная акция.

– А особый гуманизм проявите по отношению к Киросу.

– Разумеется. Сделаем все, что в наших силах.

– Вы получили инструкции относительно его семьи?

– Мы этим занимаемся. Капитан может воссоединиться с женой и дочерьми в Португалии или во Франции. Где захочет.

Фалько кивнул:

– Я скажу ему.

– Готовим паспорт. А деньги?

– Получит, как только подпишет бумагу.

Консул явно хотел сказать что-то еще, но не решался. Снова взял и принялся вертеть ложечку. Фалько поборол искушение вырвать ее и выбросить в окно.

– А если подпишет, как вы думаете поступить с коммунистическими агентами? – спросил консул, выделив слово «вы». – Они будут на борту?

– Вряд ли. Обычно они ночуют в отеле.

– И что вы намереваетесь с ними делать?

Фалько переглянулся с Навиа, который остался непроницаем и безмолвен. Выпутывайся сам как знаешь, прочел Фалько в этом молчании. Мокрые дела – это по твоей части. Мне в море и без того мокро. Мое дело – кораблем командовать.

– Пока еще не знаю. – Фалько сделал вид, что размышляет. – Или не всё знаю.

– Ликвидировать их, – брякнул консул, словно приняв трудное решение. – Ну, или что-то в этом роде.

Он произнес эти слова вполголоса, со стыдливым восторгом старой девы строгих правил, оказавшейся в руках умелого соблазнителя. Фалько задержал на нем взгляд, а потом взял со стола свою чашку с чаем. Он вспоминал ледяное бесстрастие Пакито Паука, струю крови, хлынувшую из перерезанного горла Хуана Трехо и едва не забрызгавшую ему башмаки, сонную артерию Евы, пульсировавшую под его губами.

– Ну, ясно, – пробормотал он. – В этом роде…

Чай, оказалось, остыл. И отдавал горечью.

День выдался нежаркий и пасмурный. Распрощавшись с консулом и Навиа, Фалько направился к дому своего радиста по крытым узким улочкам рынка. В этот час там было людно – лоточники в бурнусах зычно предлагали свой товар, европейские дамы в шляпах и мавританки с закрытыми лицами несли корзины с покупками. Пахло сырым мясом, рыбой, свежей зеленью, зрелыми финиками, арабскими специями.

Проходя мимо прилавка, он увидел, как торговец, по просьбе покупателя отрубив голову курице, придерживает за лапы ее бившуюся в судорогах тушку, покуда кровь стекает в подставленный лоток. Фалько не нуждался в ассоциациях такого рода, но все же при виде этой сцены инстинктивно огляделся. Он не питал особенных иллюзий по поводу визита Евы и того, как сложится в дальнейшем этот день. Он обещал быть тяжелым, а в его мире трудные дни неизменно оказывались днями опасными.