Ева - Артуро Перес-Реверте (2018)

Из темной подворотни прищелкнула языком женщина, одетая по-европейски.

– Разок за восемь франков, – сказала она по-испански.

Фалько рассеянно улыбнулся ей:

– Не сегодня.

– Много теряешь.

– Да я знаю.

Ему нужно было подумать. Нужно было спокойно выпить и со стаканом в руке поразмышлять о том разговоре, что вели они с плотным, твердым и лаконичным капитаном Киросом. Истолковать для себя его слова и его молчание. Взвесить все «за» и «против» в ситуации, где оказались они все.

Эти мысли текли у него в голове, когда он проходил мимо открытых дверей, над которыми горел красный фонарь. «Хамрух» – возвещали крупные буквы над крыльцом. Пахло карболкой. Шкафоподобный мавр, в европейской одежде похожий на парижского апаша, болтал у входа с французским легионером.

– Хорошие девочки, приятная музыка… – произнес мавр затверженные английские слова, улыбаясь при этом до ушей.

– А как со спиртным и прочими зельями?

Легионер подмигнул ему по-свойски. Рябоватое лицо с грубыми чертами, белое кепи на светловолосой голове. Капральские нашивки на рукаве защитной куртки. Блестящие глаза и широкая улыбка, какие бывают у тех, кто накурился марихуаны.

– Самые лучшие в Танжере, – сказал он по-французски с сильным немецким выговором.

– Невозможно, – ответил Фалько, останавливаясь, – усомниться в ваших словах.

В кабаре «Хамрух» было шумно и многолюдно. Просторный зал, отделанный морскими раковинами и раскрашенными гипсовыми арабесками, освещали лампы без абажуров, которые свисали с потолка вокруг двух вентиляторов, впустую гонявших воздух. Один из тех танжерских притонов, где можно получить все, что душе угодно, – порцию спиртного, женщину, мальчика и, конечно, фальшивый паспорт или возможность нелегально перебраться ночью на ту сторону пролива и оказаться в любом укромном уголке испанского побережья.

Фалько начал обмахиваться шляпой. Было жарко. От испарений кофе по-турецки, смешанных с табачным – и не только – дымом, воздух был так плотен, что его можно было резать ножом. Под оркестр, разместившийся на эстраде, танцевали на пятачке посреди зала три девицы – две мавританки и белая, одетые крайне скудно.

Посетители разных рас и сословий сидели у стойки бара или за двумя десятками столиков, расположенных амфитеатром. Все женщины, наметанным глазом определил Фалько, были на работе. Шлюхи среднего уровня и ниже. И потому, движением головы отклонив услуги крашеной блондинки, устремившейся было к нему чуть не с порога, он переложил бумажник из внутреннего кармана пиджака в брючный – старая тактическая предосторожность – и уселся у самого края стойки.

– Виски, сэр?

Бармен – уж такой мавр, что дальше некуда, – плутовато улыбался ему. Он был очень похож на громилу у входа, и Фалько спросил себя, не братья ли они.

– Чистого.

В подобных заведениях лед – вернейший способ заполучить заворот кишок. Глоток пойла, которое бармен нацедил ему в стакан из бутылки с этикеткой «Four Roses», прокатился по пищеводу, и Фалько сморщился. Самые лучшие в Танжере, заверили его апаш и легионер. Ага, как же! Твари бесстыжие.

– Пива, – сказал он, когда вновь обрел дар речи. – Только, будьте добры, бутылочного.

– Сию минуту.

И поставил перед ним только что откупоренную бутылку «Кингсбери». Судя по тому, что коричневая этикетка, отпотев, почти отклеилась, держали пиво в леднике, но было оно тепловатое. Смирившись, Фалько поднес горлышко ко рту и сделал глоток. Чуть выждал и удовлетворенно стал пить. Оказалось, хорошее.