Ева - Артуро Перес-Реверте (2018)

Сейчас начнется, подумал Фалько. Не в море, а тут. Это так же точно, как то, что у меня нет бабушки. Сейчас искры полетят, а за ними – и клочья. Придя к этому выводу, он спросил еще два пива – себе и легионеру, который прочувствованно его поблагодарил, – и, привалясь спиной к стойке, сел поудобней, чтобы не пропустить зрелище. Еще он пытался просчитать, как последствия драки между франкистами и республиканцами могут повлиять на его миссию.

– А-а, черт, вот только их и не хватало! – сказал легионер, взглянув на дверь.

Фалько посмотрел туда же. В этот миг в заведение гурьбой ввалились английские матросы с эсминца «Борей», стоявшего на рейде. Рослые, румяные, татуированные, горластые, они явились с намерением устроить загул, и было очевидно, что по дороге уже успели заглянуть в несколько баров и кабаре. Разместились за стойкой, куда к ним тотчас подсели две незанятые девицы – мавританка и та самая блондинка, от услуг которой отказался Фалько. Англичане встретили их шумно и радостно, заказали им выпить, облапили. Потом двое вытащили их на площадку, где и так было не повернуться, и пустились в пляс, ухватив своих партнерш за бедра и обливаясь по́том. Один из матросов – широкоплечий белобрысый верзила – явно перепил и в танце выкидывал какие-то неуклюжие коленца, задевая и толкая остальных. Когда это произошло во второй или третий раз, моряк с «Маунт-Касл» в ярости обернулся к нему. Фалько не слышал их диалога, зато прекрасно видел, как англичанин кулаком врезал республиканцу по лицу.

– Колоссаль! – одобрительно воскликнул легионер.

Лишь позже, когда все уже было позади, сумел Фалько восстановить канву событий, сменявших друг друга с ошеломительной быстротой.

После зуботычины англичанина моряки с «Маунт-Касл» взвились как на пружинах, бросили своих дам и кинулись на обидчика, а к нему на помощь, в свою очередь, подоспели от стойки товарищи. Тогда, повскакав из-за столиков, устремились на выручку и Негус и его люди. Завизжали девицы, непричастные к конфликту мужчины поспешили убраться подальше. Полетели бутылки и стулья, и танцевальная площадка превратилась в поле битвы. На оголтелый пьяный напор, подхлестнутый скверным, туманившим мозги вином, англичане ответили своим обычным презрительным умением – точно, жестоко и наверняка били чернявых, жилистых, остервенело-упорных испанцев, которые в слепом, почти самоубийственном бешенстве, со страшной бранью и божбой лезли на них.

Англичане были и здоровей, и многочисленней. Негус получил удар, от которого упал на колени, кто-то-то из его людей, которому засветили бутылкой по черепу, рухнул на пол. Матросы с «Борея», уверившись в своем превосходстве, подбадривали друг друга молодецкими возгласами.

Девицы из кабаре и посетители кольцом обступили дерущихся. Фалько, с флегматичным интересом наблюдая за происходящим, заказал еще два пива, угостил легионера сигаретой и закурил сам. Поглядев на матросов с «Мартина Альвареса», убедился, что они, оставшись за столиками, явно чувствуют себя неловко, переглядываются и что-то горячо втолковывают старшине. А тот мотает головой в знак отказа и продолжает бесстрастно взирать на побоище. Но вот он встретился глазами с боцманом Негусом, который, пошатываясь, с трудом поднимался на ноги и явно собирался вновь броситься в свалку. От Фалько не укрылось, с каким безмолвным осуждением и упреком Негус взглянул на своего соотечественника и врага, прежде чем ринуться на ближайшего англичанина.

– Бей испанцев вшивых! – завопили матросы с эсминца.