Семь смертей Эвелины Хардкасл - Стюарт Тёртон (2018)

Глаза наполняются слезами радости, меня захлестывает теплое чувство. Я совершенно не помню эту девушку, но понимаю, что мы дружны много лет, и испытываю к ней почти инстинктивное доверие. Более того, я неимоверно счастлив, что мы снова вместе. Странно говорить такое о том, кого не помнишь, но я осознаю, что соскучился по ней.

Чувства, отразившиеся на моем лице, вызывают у нее ответные слезы. Анна наклоняется и ласково обнимает меня.

– Я тоже по вас соскучилась. – Немного погодя она всхлипывает, утирает слезы и, кашлянув, говорит: – Ну, хватит. Слезами горю не поможешь. Если вы не расскажете мне о ваших обличьях, то потом точно слез не оберемся.

– Я… – К горлу подступает ком, я сглатываю. – Я очнулся Беллом, потом дворецким, потом Дональдом Дэвисом, снова дворецким, Рейвенкортом и вот опять…

– Дворецким, – задумчиво кивает она. – Три – волшебное число. – Она приглаживает прядь волос у меня на лбу, наклоняется ближе. – Нас с вами еще не познакомили, то есть вас со мной не познакомили. Меня зовут Анна, а вы – Айден Слоун. Или с этим мы уже разобрались? Ваши появления почему-то происходят в неправильном порядке, трудно понять, на каком этапе мы находимся.

– С другими моими обличьями вы уже встречались?

– Мельком. – Она оглядывается на дверь; в коридоре слышны голоса. – Они вечно меня о чем-то просят.

– А ваши обличья?

– У меня их нет. Я – это я. И с Чумным Лекарем я не встречаюсь, и других дней тоже не проживаю. Назавтра я все это забуду, что в целом неплохо, потому как сегодняшний день не задался.

– Но вы знаете, что происходит? Вам известно о самоубийстве Эвелины?

– Это убийство. Я очнулась, точно зная об этом. – Она разглаживает одеяло. – Я не помнила своего имени, но знала ваше, а еще знала, что выбраться отсюда невозможно, пока мы не найдем убийцу и не доставим на берег озера неоспоримые доказательства его вины к одиннадцати вечера. Все это – как правила игры, они въелись мне в мозг, я не в состоянии их забыть.

– А я пришел в себя, ничего не помня, – отвечаю я, стараясь понять причины таких различий между нами. – Только ваше имя. Обо всем остальном мне рассказал Чумной Лекарь.

– Разумеется, вы же у него особенный. – Она поправляет мне подушку. – Можно сказать, любимчик. До меня ему нет дела. Он со мной целый день не разговаривает. А вот от вас не отстает. Странно, что сейчас под кроватью не прячется.

– Он предупредил меня, что выбраться отсюда сможет только один из нас.

– Совершенно верно. Очевидно, ему хочется, чтобы этим счастливчиком стали вы, – беззлобно говорит она и качает головой. – Простите, во всем этом, конечно же, нет вашей вины, но я не могу отделаться от ощущения, что он что-то задумал. Подозрительно это все.

– Да, я понимаю, о чем вы. Но если освободиться сможет только один, то…

– Почему мы друг другу помогаем? – завершает она мою мысль. – А потому, что у вас есть план, как выбраться нам обоим.

– Правда?

– Ну, раньше вы о нем упоминали.

Впервые за все время она теряет уверенность, озабоченно хмурится. Прежде чем я успеваю спросить, в чем дело, раздается скрип половицы, на лестнице слышен топот. Кажется, что от него трясется весь дом.

– Минуточку, – говорит она и берет отложенную книгу.

Только сейчас я вижу, что это альбом с рисунками; в коричневый кожаный переплет вложены разрозненные листы, наскоро скрепленные суровой ниткой. Анна прячет альбом под кровать, вытаскивает оттуда охотничье ружье и, уперев приклад в плечо, подходит к двери и приоткрывает ее, прислушиваясь к шуму в доме.

– Вот черт! – говорит Анна, закрывая дверь ногой. – Врач пришел, принес вам снотворное. Быстрее, скажите, когда Рейвенкорт будет один? Я должна предупредить его, что меня не следует искать.

– А почему?