Геном - А. Риддл (2020)

– Я в порядке, – сказала Пейтон, тяжело дыша и дрожа всем телом. – Как там мама?

Родригес присел на корточки рядом с Лин.

– Жива!

Напряжение схлынуло, и Пейтон сразу же почувствовала холод.

– Сколько? – спросил Адамс, с пистолетом в руке осматривая оба конца коридора.

«Сколько чего?» – мелькнула мысль у Пейтон. Смысл вопроса не доходил до нее, как будто жуткий холод сковал мозги.

Адамс посмотрел вниз.

– Бойцов у противника. Сколько у них людей, доктор Шоу?

– Мы видели только этих троих.

– Они переговаривались с другими? Передавали какие-нибудь сведения?

Пейтон покачала головой.

Адамс подошел к Родригесу.

– Пора эвакуироваться.

Два «морских котика» подняли с пола женщин и защитные костюмы и быстро покинули место схватки.

Плывя на руках Адамса по коридору, Пейтон вдруг ощутила полное изнеможение. Адреналин схлынул, оставив одну тупую усталость. Мать жива. Они спасены.

* * *

Пейтон открыла глаза. Она не могла пошевелиться: руки прижаты к бокам, все тело крепко спеленато, оставлена лишь узкая щелка для рта и носа. Глаза тоже завязаны. Через тонкую материю пробивался тусклый свет.

– Привет!

Ее собственный голос напоминал сдавленный шепот, горло – как наждак. Пейтон попыталась сглотнуть слюну.

– Привет!

Какое-то движение. Щелчок.

С глаз сняли повязку. Свет ослепил.

– Ой, извини, – сказал Найджел. – Как ты себя чувствуешь?

– Ужасно, – пробормотала она. Грудь ломило. У нее не осталось сил.

– Ты не…

– Воды.

– Ой, ну да…

Найджел вернулся с фляжкой, наклонил ее, Пейтон сделала несколько глотков. Холодная вода хлынула в рот, пролилась наружу, намочив лицо.

– Извини, извини.

Пейтон все еще не могла пошевелить руками.

– Развяжи меня, Найджел.

Ученый глянул на нее с недоумением.

– Ты не… а-а, ну да. Спецназовцы закатали тебя с матерью в одеяла, как начинку в блинчики, чтобы вы согрелись. – Найджел опустил лампу и скрылся из виду. – Подожди.

Через несколько секунд Пейтон была свободна и могла сесть.

Лин лежала рядом и все еще спала. Пейтон не хотелось будить ее, но ей нужно было проверить состояние матери на предмет внутренних кровотечений.

– Поможешь мне развернуть ее? Я хочу ее обследовать.

– Мы с Адамсом уже обследовали.

– Вы не врачи.

Найджел помог распутать одеяло, Лин пошевелилась, не просыпаясь. Пейтон пришла в голову тревожная мысль о возможном сотрясении мозга.

На шее Лин обнаружились ссадины и красные пятна. Пейтон ощупала ее голову в поисках шишек и отеков. Признаков внутричерепных кровоизлияний она не обнаружила. Пульс нормальный. Пейтон задрала на матери рубашку и проверила туловище на предмет ссадин и сломанных ребер. Тоже ничего. На коже Лин отпечаталась история – низ живота крест-накрест пересекали два длинных и три коротких шрама, в правом боку – затянутая морщинистой тканью дырка, память об огнестрельном ранении. Лин даже дома всегда носила сплошные купальники, не обнажая середину тела. Теперь Пейтон узнала почему.

Найджел взглянул на Лин, потом на Пейтон.

– Ну что?

Пейтон опустила край рубашки.

– Она в порядке. Просто утомилась.

Пейтон еще много чего не знала о матери. И чем больше она узнавала, тем больше у нее появлялось новых вопросов.

* * *

Адамс с Родригесом вернулись через час. Лин еще спала, поэтому ели в тишине. Мать практически ни разу не пошевелилась. Пейтон начала беспокоиться. Наконец дыхание спящей участилось, и она открыла налитые кровью глаза.

При виде Пейтон на губах Лин мелькнула улыбка, хотя она редко открыто проявляла эмоции. Улыбка исчезла так же быстро, как появилась, – будто кто-то выключил свет.

– Доложите обстановку, – потребовала Лин хриплым голосом.