Геном - А. Риддл (2020)

– Уехал. Ему исполнилось семнадцать, он прекрасно знал, чего ждать от помещения в еще одну приемную семью. – Юрий прошелся по гостиной. – Он решил искать свой путь в жизни – совсем как ты. – Старик вздохнул. – Ему повезло меньше, чем тебе.

– Судьба обошлась с ним хуже, чем со мной. Уверен, что работать в доках Аделаиды было потруднее, чем сочинять компьютерный код в Сан-Франциско.

– Возможно. Хотя мы оба знаем, что до того, как ты уехал из Оклахомы, тебе тоже пришлось несладко. Орвиль Хьюз не отличался родительским талантом.

– С этим не поспоришь, – пробормотал Дезмонд.

– Чего нельзя делать, – продолжал Юрий, – так это винить себя. Между реальной причиной и оправданием существует большая разница. На то, почему жизнь Коннера – и твоя тоже – была тяжелой, есть причина. Но ты никогда не пытался этим оправдываться. Разница заключается в ответственности. Ты несешь личную ответственность за свои поступки, свой выбор. И он тоже. И я. Не вини себя за то, что с ним происходило.

Воцарилось молчание.

– Он еще молод, Дезмонд. И у него есть ты.

– И ты.

– Это относится ко всем троим.

– Я тебе за это благодарен.

Дезмонд мысленно поблагодарил Юрия за то, что тот исключил из досье подробности, связанные с семейством Макклейн. Горе и без них пропитало все страницы. Дезмонд был готов помочь младшему брату преодолеть прошлое.

Работа началась с реабилитационного центра. Дезмонд просматривал видеоролики, снятые во время сеансов. Коннер отвечал на вопросы уклончиво, мучился кошмарами во сне, метался по кровати – с каждой ночью все больше. Но несмотря на ломку, он держался. Наблюдать за этим было больно. Не наблюдать – невозможно.

С помощью метадона Коннер наконец вырвался из когтей героиновой зависимости. Произошла радикальная перемена; он походил на человека, очнувшегося от глубокого сна и затяжного кошмара. Поведение тоже изменилось. Ум заострился. Коннер ожил. Однако душевная боль не ушла, чувство оторванности и неприкаянности не исчезло. У него не было ни друзей, ни семьи. Единственное утешение доставлял наркотик, позволявший забыться. Теперь и его не стало. Дезмонду отчаянно хотелось поехать в лечебный центр, обнять брата, рассказать ему правду. Заверить его, что все придет в норму, что он не одинок.

Отговорил Юрий:

– Не отступай от плана, Дезмонд.

Коннер стал вести себя активнее на групповых сеансах, потянулся к другим пациентам, таким же израненным, как он сам. Юноша обрел в них товарищей, завязались первые отношения. Перед ним словно открылись ворота шлюза, пробудилась та часть его разума, что всю жизнь пребывала в дреме. Он стал другим человеком. Как и предсказывал Юрий, брат Дезмонда жил согласно девизу в Дельфах – познавал себя. В душе он чувствовал силу и волевую решимость больше не прикасаться к наркотикам, не проваливаться в дыру, в которой провел всю взрослую жизнь.

Юрий и Дезмонд посоветовали администрации «Красных дюн» рассказать Коннеру о разных курсах и профессиях, проверить его наклонности. В отличие от Дезмонда, Коннер не преуспел в программировании, математике или какой другой науке. Его коньком было стратегическое чутье – несомненное следствие многих часов, проведенных за видеоиграми.

– Это – ключевой фактор, – сказал Юрий за обедом в японском ресторане.

– Не понял, – признался Дезмонд.

– Веб-хостинг «Rook» однажды станет главным оператором интернета и инфраструктуры баз данных во всем мире.

Дезмонд прожевал суши. Ресторан был хорош, почти так же хорош, как его любимое заведение в Сан-Франциско.

– Знаешь, в чем залог будущего успеха «Rook»? – спросил Юрий. И тут же сам ответил: – В распределении ресурсов.

Дезмонд вскинул брови.