Я буду в маске - Ксения Каретникова (2020)

Все-таки удивительная вещь — сны. Вот бывает, ты спишь, и во сне тебе кажется, что все это происходит в действительности. И, как правило, это хорошие сны.

А бывает, наоборот, все происходящие с тобой в жизни тебе кажется сном. И, как правило, страшным.

Вот и я, проснувшись сегодня утром в гордом одиночестве, посчитала, что все случившее вчера было сном. Конечно же, кошмаром. Я лежала одна, привычно расположившись посередине своей большой кровати. За окном светило солнце: уже не такое ослепительное и тёплое, но довольно яркое для осени. Шторы, кстати, полностью открыты. А ночью, помнится, они хоть и не плотно, но были зашторены… Или не были? Чёрт, Дашка, так были или не были?

И был ли вчера Лев? И все то, что происходило. На кухне. До и после маминого появления… Настойка! Мы пили настойку. С мамой точно… А Майский мне привиделся?

Хоть бы привиделся…

Я поднялась с постели и, накинув халат, не застегивая, вышла из комнаты.

В столовой за многострадальным столом сидели двое мужчин — отец и Лев. Нет, Дашка, все-таки не приснилось. Вот он сидит, пьет кофе вместе с моим отцом.

Оба сидели ко мне боком, и я с удивлением заметила, что на Майском другая, не вчерашняя одежда. Чёрные спортивные брюки, в которых я узнала свой подарок отцу на последнее 23 февраля, и он их, кстати, ни разу не надевал, во всяком случае, я ни разу эти штаны на папе так и не увидела, и синяя фланелевая рубашка в клетку, полагаю, что тоже отцом не ношенная, ибо такая одежда не в папулином стиле.

Выглядел Лев странно оттого, что не привычно. Обычно одежда Майского более стильная и, полагаю, дорогая… А вот Эл предпочитал вообще не показывать одежду, скрывая ее за черным балахоном… Почему мне вспомнился Эл? Потому что сейчас Лев на себя не похож. Другой… Но зато так он смотрится по-домашнему. Просто и мило.

Первым меня увидел папа.

— Дашенька, — обратился он радостно. Лев тоже обернулся. — Доброе утро. А мы тут… Знакомимся.

Продолжая пребывать под впечатлением от увиденного, я лишь молча кивнула и подошла к чайнику. Включила прибор и покосилась на часы на микроволновке: десять утра. Мама на работе… Стоп, а почему это Лев до сих пор не уехал? Леонид же велел ему сидеть в кресле директора строго с девяти до шести.

Я достала кружку с полки, насыпала заварку и, повернувшись к мужчинам, поинтересовалась у Майского-младшего:

— Лев Михайлович, а не должны ли вы быть сейчас в издательстве? Насколько я помню, ваш брат просил вас его подменить.

— В моём присутствии там нет необходимости. Если будет что-то срочное, мне позвонят, — ответил Лев, резко поднялся со стула и, шагнув ко мне, поцеловал в щеку. — Доброе утро, Даша. Ты всегда по утрам такая… официальная?

— Нет, только с малознакомыми людьми.

Брови отца тут же поползли вверх, он удивленно посмотрел на Майского, а Лев наигранно засмеялся и сказал:

— Ты ещё и шутишь.

Папа хмыкнул, одним глотком допил кофе и молча вышел на улицу. Я проводила родителя взглядом… Ну вот, никакой поддержки от них!

— Ты издеваешься надо мной, — чересчур спокойным и даже ласковым голосом подметил Лев. — Наказываешь? — я с улыбкой покачала головой. Тут вскипел чайник, я потянулась к нему рукой, чтобы налить, но Майский поймал меня за руку, прижал к себе и медленно зашептал: — Тогда зачем ты занимаешься со мной любовью, вот здесь, на этом столе, отдаваясь мне полностью и с таким диким желанием, — он сделал паузу, нагло погладил меня по груди, а я вздрогнула, мгновенно напрягаясь во всем теле. — А потом делаешь вид, что это ничего не значит… — это был не вопрос. Это было утверждение.

И я не стала спорить:

— В этом твоя вина.

— Моя?