Я буду в маске - Ксения Каретникова (2020)

Увиденное меня настолько поразило, что я подошла ближе и замерла возле скамейки, стоящей под яблоней. Хоть я и была близко, примерно в метре от Майского, но он меня не заметил. Уж больно был сосредоточен на своем занятии.

И тогда я дала о себе знать, громко крикнув:

— А я не знала, что ты умеешь работать руками.

Лев, расколов очередное полено, взглянул на меня и с жеманной улыбочкой ответил:

— Дашенька, а моя основная работа как раз таки руками и происходит — чем, по твоему, я ручку держу? Или текст набираю?

— Я про физический труд, — уточнила я. — Писатели, как правило, творческие и изнеженные люди.

— Возможно, — не стал он спорить, — но меня много чему учили, и я много чего умею, — ответил он, воткнул топор в пенек и наклонился, чтобы собрать уже наколотое с земли. Потом Майский выпрямился, прижимая к груди дрова и, подмигнув, добавил: — Тебе ли не знать?

Я опустилась на скамейку, присаживаясь на краешек, и, наблюдая за тем, как Майский складывает дрова в дровницу, спросила:

— Зачем ты все это делаешь?

Он обернулся:

— Ну должен же я как-то отблагодарить твоих родителей за гостеприимство.

— Я другое имела в виду…

— Что? — сделал он вид, что не понял.

— Что ты хочешь?

Положив последнее дровишко, Лев подошёл ко мне и сел рядом на скамейку. Очень близко, касаясь меня плечом.

— Я хочу доказать тебе, что мне нужна не только Ди…

— Значит Ди тебе все-таки нужна? — тут же перебила я его. Майский улыбнулся:

— А как же! Она же неотъемлемая часть тебя… Не самая лучшая, конечно, но такая… естественная. Настоящая… Напористая… — он толкнул меня плечом и закончил: — Мне нужна ты. Вся. Целиком и полностью. И для того, чтобы ты это поняла, я готов ещё на многое.

— Переколоть все дрова?

Лев улыбнулся, отряхивая руки:

— Могу и это. Если надо.

— И даже делая через силу? — нахмурилась я.

— Почему через силу? — удивленно спросил он и с усмешкой продолжил. — Я тут по-настоящему отдыхаю: красивый пейзаж, свежий воздух, хорошие люди, полезный труд… Знаешь, мой отец любил говорить: отдых — это не ничегонеделанье, а смена жизнедеятельности, — Лев попытался меня приобнять, но я не позволила, резко отстранилась. Майский хмыкнул, а потом произнес:

— Пора что-то сменить. И в первую очередь — твоё отношение ко мне.

Я усмехнулась.

— А ты упертый, — протяжно сказала я, поднимаясь со скамейки. — Интересно, как надолго тебя хватит? — спросила я и, пока Лев думал, что на это мне ответить, быстро удалилась.

Глава 18. Пламя и лед

Целый день Лев активно помогал отцу во дворе. Чем именно они там занимались, я не знала, так как на улицу больше не выходила. Я сидела дома, в своей комнате, и доделывала работу, которую так и не успела доделать вчера.

В обед мужчины сами пришли в дом. Я, будучи единственной представительницей женского пола в доме, решила все-таки проявить заботу и накормить трудяг — вышла в столовую и принялась накрывать на стол. Но делала все молча. Майский, слава богу, с разговорами ко мне тоже не лез и в основном общался с отцом, причём их общение происходило так, как будто они были старыми-добрыми друзьями…

Что, Дашка, Лев Майский решил подкатить к тебе через… родителей? Вчера расположил к себе маму, сегодня — папу? Нет, так не получится. Я хоть и люблю своих родителей, но в свою личную, интимную жизнь их особо никогда не пускала, многое не рассказывала. В основном потому, что не было что рассказать. А про нашу историю со Львом и тем более с его второй личностью, с Элом, я рассказывать однозначно не буду.

Когда пища была съедена, папа со Львом, поблагодарив меня, вновь ушли во двор. А я убрала со стола, вымыла всю посуду и вернулась в спальню.