Террор - Дэн Симмонс (2015)

– И-вунг, – повторил эскимос.

Ирвинг улыбнулся, глядя на него поверх куска сала. Он указал рукой на своего нового друга.

– Инук Тикеркат, и-и?

– Ах-ка, – сказал эскимос, помотав головой. Он широко повел обеими руками по сторонам, охватывая жестом всю группу аборигенов с собой включительно, и твердо сказал: – Инук. – Он поднял покалеченную руку и пошевелил указательным и средним пальцем, спрятав большой, а потом снова повторил: – Тикеркат.

Ирвинг понял так, что слово «Инук» относится не к конкретному человеку, а ко всем десятерым эскимосам – предположительно является названием племени, или народности, или клана. И заключил, что «Тикеркат» – не второе, а полное имя мужчины и означает оно, возможно, «Двупалый».

– Тикеркат, – проговорил Ирвинг с набитым ртом, стараясь произнести слово правильно. Он продолжал жадно есть, не обращая внимания на то, что тюленина была не очень свежей и с душком. Казалось, больше всего на свете его истощенному организму не хватало именно этого чуть прогорклого сала. – Тикеркат, – повторил он еще раз.

Затем, пока все сидели на корточках, орудовали ножами и жевали, состоялась процедура общего знакомства. Тикеркат принялся представлять Ирвингу своих товарищей и одновременно жестами объяснять значение каждого имени – если имена имели значение, – но потом мужчины включились в происходящее и стали сами разыгрывать пантомимы, раскрывающие смысл своих имен. Происходящее напоминало веселую детскую игру.

– Талириктуг, – медленно проговорил Тикеркат, подаваясь к своему соседу, молодому человеку с бочкообразной грудной клеткой.

Двупалый схватил товарища за плечо и сжал, издав возглас вроде «а-ей-и!», а потом согнул в локте собственную руку, словно сравнивая свои бицепсы с более развитыми бицепсами другого мужчины.

– Талириктуг, – повторил Ирвинг, размышляя, значит ли это «Большие Мускулы», или «Сильная Рука», или что-нибудь в таком духе.

Следующего мужчину, ростом пониже, звали Тулугак. Тикеркат стянул у него с головы капюшон парки, показал на черные волосы и помахал руками, изображая летящую птицу.

– Тулугак, – повторил Ирвинг и вежливо кивнул мужчине, продолжая жевать. Он предположил, что, возможно, это значит «Ворон».

Четвертый мужчина стукнул себя кулаком по груди, прорычал «Амарук», а потом запрокинул голову и завыл.

– Амарук, – повторил Ирвинг и кивнул. – Волк, – подумал он вслух.

Пятый охотник, носивший имя Мамарут, разыграл невнятную пантомиму, размахивая руками и приплясывая. Ирвинг повторил имя и кивнул, но даже близко не понял, что оно может означать.

Шестого охотника, молодого человека очень серьезного вида, Тикеркат представил по имени Итуксук. Этот мужчина пристально посмотрел на Ирвинга глубокими черными глазами и ничего не сказал и не изобразил. Ирвинг вежливо кивнул, продолжая жевать сало.

Старшего мужчину в головной повязке и с мешочком на груди Тикеркат представил по имени Асиаюк, но мужчина никак не отреагировал, даже бровью не повел. Он явно не питал ни приязни, ни доверия к третьему лейтенанту Джону Ирвингу.

– Рад с вами познакомиться, мистер Асиаюк, – сказал Ирвинг.

– Афаткуг, – тихо промолвил Тикеркат, еле заметно кивая в сторону неулыбчивого старшего мужчины в головной повязке.

«Может, знахарь?» – подумал Ирвинг. Лейтенант решил, что, пока враждебность Асиаюка выражается только в подозрительном молчании, особых причин для беспокойства нет.

Старика у саней молодому лейтенанту представили по имени Крингмулуардук. Тикеркат указал на все еще рычащих псов, сложил руки, точно показывая некий предмет малого размера, и рассмеялся.

Затем смеющийся собеседник Ирвинга указал на робеющего мальчика, на вид лед десяти-одиннадцати, снова похлопал себя по груди и сказал:

– Ирник, – а потом добавил: – Каджорангуак.