Комбо - Юлия Эфф

— Ну, смотри, хорошо, если так, — «шеф» отозвался более благожелательно. — У меня мало времени, отпросился с работы на пару часов. Я привёз тебе продукты, все, которые ты просил. И не жри ты свои суши на голодный желудок, поешь нормально сначала, там борщ в контейнере есть.

Он посмотрел на часы, что висели над кушеткой:

— Сегодня будет работа, не спи. Всё, как обычно. Готовность на двадцать-пятнадцать.

Парень понятливо кивнул:

— Будет сделано!

Гость ещё раз окинул прощальным взглядом комнату, забрал пустой бокал у парня и пошёл было к выходу, как, уже взявшись рукой за дверную ручку, спросил:

— Кстати, какого хрена ты дал ему своё имя? Он так вообще что-нибудь вспомнит?

— Я случайно… логи не перезапустил. Тренировал нейросеть раз пятнадцать, пока не зарапортовался…

Гость открыл дверь и, шагая наружу, бросил, не оборачиваясь:

— В двадцать-пятнадцать не зарапортуйся!

Степан

— Небывальщина, — проворчал Лёха Гусев, когда Волошин после разговора по телефону объявил отделу, что вызывают в ФСБ троих: самого Волошина, подполковника Ушакова как главу отдела и Степана.

С первыми двумя всё понятно было. Как обычно, дело начинала команда Волошина, каждый раз оказываясь на месте теракта первой, разрабатывала версии, ходила по домам, опрашивая свидетелей и потенциальных сообщников — стаптывала подошвы, а ФСБ выжидало, по словам Гусева. И только когда материалы накапливались — забирали дело себе. По крайней мере, так казалось команде Волошина. После второго совпадения капитан скрипел зубами, возмущался тихо, но в открытую с Ушаковым не спорил.

Сегодня утром третий раз дело забирали «без шума и пыли». Уведомили по телефону. Важные от собственной значимости фээсбешники привезли нужные бумаги и забрали коробки с папками, не зная, что ещё после первого теракта на Болотной капитан Волошин поручил Куликову дублировать каждую бумажку. Как в воду глядел!

Сегодня вдруг ФСБ благородно решило сделать вид, что ценит мнение простых следователей, и пригласило на совещание. Почему в состав дружественной делегации включили Степана, предположение было только у Гусева:

— Ихние гадалки закончились, а експерты експертировали експертировали да не выекспертировали.

Степан промолчал о своём близком знакомстве с генерал-майором Евгением Петровичем Малышевым. Тот был хорошим другом Старика, а после гибели Егора лично выражал своё соболезнование Степану. И потом ещё они «случайно» встречались, Малышев даже заинтересовался интуитивной версией старшего Матвеева, хотя сам не верил, как говорится, ни в Бога, ни в чёрта, ни в кочергу.

— А знаешь, почему я хочу тебе верить? Потому что ты хреновый экстрасенс, а вот аналитик что надо. Я готов закрыть глаза на твои ментальные штучки, будем считать, что ты всё просчитываешь, и готов взять тебя в свой отдел, — в последнюю встречу предложил Малышев. А Степан только-только освоился в Волошинской команде, поэтому отказался, чувствуя себя Д’Артаньяном, отклоняющим предложение кардинала по причине завязавшейся дружбы с мушкетёрами. Второго предложения от Малышева не последовало, даже вежливого: «Надумаешь — позвони».

В антитеррористическом центре ФСБ гостей встречал секретарь у входа и сразу повёл за собой, объяснив, что их ждут и не начинают без них.

«Точно небывальщина!» — прочиталось во взгляде Волошина, переглянувшегося на ходу со Степаном. На месте Малышев представил прибывших и сразу перешёл к делу.

ФСБ наконец могло утверждать, что серия терактов, направленных на сообщество ЛГБТ, имеет один почерк. Экспертиза подтвердила, что во всех случаях был использован гексоген с акфолом и бонусом — добавкой металлических мелких деталей для увеличения радиуса поражения.