Дурная кровь - Даха Тараторина (2020)

— И за жену отомстить не хочешь? — прищурился наёмник. Легко догадаться: засов свежий, явно после чего-то нехорошего вытесан, пацан, хоть и похож неуловимо на Отто, всё ж смазлив, пошёл в мать и, учитывая, как неловко помогает по хозяйству, потерял её недавно. Жмётся теперь, цепляется за батю, точно боится и вовсе один остаться. Верд знал это чувство, вот только ему в своё время жаться было не к кому…

Отто глядел тяжело, хмуро. Так смотрит тот, кто жалеет о принятом решении, но менять его не собирается. Верд так же смотрел на Таллу все последние дни.

— Месть хороша, когда терять нечего. А у меня сын. Оставить его одного, думаешь, лучше? Али, может, вместе нас на чудище отправишь? Нет уж, сколько он по лесу ходит, к нам ни разу не забрался. Скот даже не тронул. Разве что мимо прошелестит. А… А жену мою он в лесу схарчил, меня там же пожевал. Нет, за просто так в избу тварь не сунется.

Но тварь сунулась. Завизжала высоко-высоко, почти пискляво, так, что заложило уши, и ударилась в стену всей тушей. Казалось, дом содрогнулся, как недавно дом купца Хоря. Но этот, благо, выстоял. По крайней мере, после первого удара.

— Не сунется? — Верд обнажил оружие и занял позицию сбоку от окна, пытаясь понять, одно ли пугало, и с какой стороны ломанётся в следующий раз.

— Раньше не совалась…

— Господин служитель, отпустите грехи! — торопливо решил обеспечить себе Божью милость косоглазый спорщик.

Санторий, ныне тоже вооружённый кой-чем, упёртым из запасов солдат короля, в одной руке сжал короткий меч, во второй — длинный нож. Тем же ножом походя благословил мужичка:

— Всё, теперь ты святой. Можешь проситься к Богам четвёртым.

— А ты-то куда?! — Верд попытался прижать дурную к стене, чтобы не высовывалась.

— Я помогать! — за неимением оружия она по-боевому сложила кулачки, заставив Верда даже в столь опасный миг усмехнуться. Нашлась помощница!

— Прячься иди, дур… сумасшедшая! — нет уж, монстр-монстром, а лишний раз выдавать колдунью незнакомцам не следует. В глуши одно, а тут, где отправить гонца с весточкой к солдатам — дело половины дня, не след.

Она бросилась на него, точно и правда умалишённая, вцепилась в ворот рубахи, тот аж затрещал:

— Это я сумасшедшая? Я?!

— Ну ты, — подтвердил Верд. Глядя в эти сверкающие синие глаза, кто угодно бы подтвердил, кабы не убоялся, что девчонка его покусает.

— Да сам ты!

Колдунья упрямо топнула и осталась рядом.

На цыпочках подкравшись к окну, Храй тоже выглянул:

— Ушёл?

Не ушёл. Ровно в этот самый миг зверь шарахнул ещё раз, аккурат под окном, едва не вырвав то с корнем. Пузан заверещал, как девица, попытался вспрыгнуть на руки к тому, кто ближе стоял. Но ближе всех стояла Талла, а она удержать мужика никак не могла, поэтому он тут же свалился, напоследок утащив с собой в качестве компенсации шапку колдуньи.

Белоснежные волосы рассыпались по плечам. Храй удивлённо потряс убор, отполз назад, не решаясь встать в полный рост, и шёпотом, не способным скрыть ужас, зачастил:

— Дурная! Дурная девка! Как есть дурная! Это она беду накликала! Прежде зверь никогда в избу не лез! Это она всё, она! Отто, дурная девка!

Приятель-спорщик тут же подхватил:

— Дурная! Зуб даю, дурная! Как мы сразу не приметили!

— Сразу вам насрать было, — процедил Верд, заслоняя девушку.

Избу сотряс новый удар, вой повторился, а стену начали целенаправленно и терпеливо раздирать с той стороны.

— Это он за девкой пришёл! — нашёлся Храй. — Монстр следом за дурной явился, она ему нужна! Всем известно, дурные нечисть притягивают, беду призывают!

Косоглазый, помогая пузану подняться и отойти подальше от дурной (ну как заразная?), тихохонько согласился:

— Зуб даю…

— Слыш, Отто! Надо отдать девку монстру, авось откупимся!

— Спорим, откупимся?

— Батя? — не разумея, кто прав, пацанёнок повис на волосатой отцовской лапище.