— Дай! Дай! — потребовали близнецы, увидев, что до любимца семьи добрался кто-то ещё. На котовьей морде отпечаталась бесконечная скорбь.

— Да оградят меня Боги, — Санни осенил себя знаком Ножа, но вовремя исправился, и вместо этого осенил Ключом присутствующих: — Да благословят они сей гостеприимный… Ай! — наступил он на что-то возмущённо пискнувшее и ошалело закончил: — дом…

— А вы, дяденька, Барсика благословите? — конопатая подняла кота за заднюю лапу, всячески демонстрируя служителю, что зверь тоже нуждается во внимании.

— Нет, я! Нет, мне! Апчхи! — потребовала вторая сестричка, отлипая от отцовского сапога и набирая разгон. Посередине комнаты она споткнулась, упала и завыла.

Борей посмотрел на это дело, оценил ущерб платью, на которое едва закончил отрыгивать ужин карапуз, и тоже взвыл.

— Я не знаю, откуда они берутся!

— Тебе рассказать? — предложил Верд.

— Что рассказать? — мгновенно заинтересовалась Талла.

— И мне! И нам! — поддержали детишки: как так? Интересное и без них?!

Санни озирался с таким видом, словно был единственным, кто понимает Барсика. Судя по тому, как они переглядывались, эта парочка готовилась совместно задать стрекоча.

— Я знаю, откуда берутся дети! — дёрнул острым подбородком Борька и тут же опечаленно вздохнул: — Я не знаю, откуда взялись эти…

Верд подцепил пальцем подбородок светленькой девочки, покрутил её личико из стороны в сторону, скептически сравнивая с оригиналом:

— Ну, к этой ты точно как-то причастен.

— И её мне подкинули! Но я никак не могу доказать Ласке, что это сделала одна из её работниц! Стоит за них горой и… — Борька бессильно сполз по стеночке. Младенец, закончив своё младенческое дело, чихнул и пополз изучать Барсика. — А потом мне подкинули их, — кивок на близнецов, — и её, — носительница конопушек, защищающая мяучущую добычу от родственников, — и остальных… Понимаешь, Верд? Они как сговорились! Ни одна нянька не берётся сидеть с ними дольше недели, последняя только что сбежала! А тут ещё этот проклятый кот! А-а-а-а-апчхи! А у нас на него аллергия! Притащили тварь с улицы и выкинуть не даю-у-у-у-ут!

— Барсика не отдам, — категорично заявила конопатая. Рядом с ней, уперев кулачки в бока, встала сестра, а близнецы поддержали криком. Кажется, единственным, готовым пожертвовать всеобщей любовью из-за аллергии, оставался сам Барсик.

— Понимаешь теперь? — поднял на охотника лисьи глаза Борька и зашуганно прошептал: — Я схожу с ума-а-а-апчхи!

— Я тебя придушу, — пообещал охотник.

И правда придушить бы. Заслужил. Но колдунья лукаво сверкает глазами и лицо её выражает безграничную любовь ко всем живущим на свете детям. По крайней мере, до тех пор, пока они живут на достаточном расстоянии от неё.

— Я их вылечу только, а потом души, — попросила она.

«Пожалуйста!» — Борей, судя по всему, не только заочно соглашался с наказанием, но и умолял осуществить его немедленно.

— Прости, друг! У меня не было выбора кроме как похитить твою колдунью! Я же видел, что ты с неё пылинки сдуваешь! Нипочём не отпустил бы добровольно… Да и, признаться, я очень испугался, что она может отказать. И она не испугалась вовсе… Считай, добровольно пошла!

— Вообще-то он меня не совсем похитил, — закончив с мальчишками, Талла поманила к себе старшую дочь, но та категорично показала язык, выражая своё мнение о ворожбе. — Борька по дороге всё объяснил, и я пошла. Простите, что напугала. Надеялась, что сама вернусь прежде, чем вы меня отыщите…

Вот обнять её или убить? Наёмник втихаря перевёл дух, но одарил всех крайне неодобрительным взглядом. Бросил напоследок:

— Жду снаружи. Чтобы через половину часа стояла рядом, ясно?

Колдунья усиленно закивала, но покорности в этом жесте было не больше, чем у конопатой чертовки.