По образу и подобию - Наталья Чернышева (2020)

— Ну, пожалуйста, Роза Тимофеевна, — попросила Алёна, видя, что целительница колеблется. — Я никуда больше, я только домой!

— Хорошо, — сказала Роза. — Я вызову тебе машину.

— Да я без машины… — начала было Алёна, но под взглядом удава замолчала.

— То-то же, — с удовлетворением сказала Роза. — А то до утра ведь оставить могу.

По пути домой Алёна смирились с неизбежным тяжёлым разговором. Но… получилось так, что мама не заметила машину. Она, не дожидаясь дочери, легла спать. И уснула. А Огнев сам был ещё не в форме после залеченного паранормальным воздействием ранения. Шёл — Алёна бросила взгляд на часы в коридоре, — четвёртый час, то есть, самое сложное для бдения время. Девочка тихонько обошла приткнувшегося на диванчике Огнева, пробралась к себе в комнату, плюхнулась на кровать как была, не раздеваясь. И только здесь, в родном с детства месте, наконец- то расплакалась, комкая подушку и стараясь издавать как можно меньше звуков. В животе ныло, когтями по стеклу души скреблись кошки. И было плохо так, что хоть топись. Не физически. В голове.

Зачем, зачем не рассказала маме сразу! Как теперь объяснять ей случившееся?! Произошло то, чего мама больше всего боялась, и о своих страхах говорила неоднократно. Контракт с Институтом, больной ребёнок, хоть там Роза Тимофеевна и успокаивает, но зачем, спрашивается, ей понадобилось проводить над извлечённым из её, Алёниного тела, эмбрионом паранормальную коррекцию? И планировать ещё таких коррекций штук пять. Алёна вцепилась зубами в собственное запястье — не помогло.

Впрочем, терзалась она недолго. Навалилась усталость и сожрала сознание. Девочка забылась глубоким, почти коматозным, сном без сновидений.

Солнечным лучом припекло лицо, Алёна чихнула и проснулась. Выползла из смятой постели, вспомнила про Огнева, дёрнула со спинки стула халат. И только тут поняла, что вчера упала в постель не раздеваясь… Хороша, ничего не скажешь. Потащилась, зевая, в душ.

Надо было поговорить с мамой. Надо было. Алёна устала бояться, устала врать. Надо рассказать, и всё. Как в озеро прыгнуть на спор с подлеталки. Живо вспомнилось, как сделала это в самый первый раз, до того трусила отчаянно, и насмешки одногруппников не помогали. А тут вдруг выдохнула, разжала руки и полетела в ледяную воду, умирая по пути от восторженного ужаса… Да, но тогда была игра. Контракт с профессором Ольмезовским — не игра. Ребёнок от Тима — не игра. Всё это реально, всё по-настоящему, по… да, по-взрослому. Не ты ли хотела поскорее распробовать взрослой жизни? Вот она. Бери и ешь её ложечкой.

Но мамы дома не оказалось. Не оказалось и Огнева. Стыл на столе под термокрышкой завтрак. Светилась на домашнем экране — светлым по чёрному — записка:

ВЕРНЁМСЯ ВЕЧЕРОМ. НЕ СИДИ ГОЛОДНАЯ. СПИСОК ПРИЛАГАЕТСЯ. ВЕРНИСЬ ДО ПОЛУНОЧИ.

Список — это список дел на сегодня. Что там… Заказать еду и моющие средства… ага, перечень вот. И новые полотенца. Проследить за разгрузкой доставленного. Приписка маминой рукой: чтобы чёртовы погрузчики дальше кухни не совались. Запустить уборщика. И снова в скобках (после доставки, а не до!) Раньше уточнения вызвали бы бешенство, сейчас Алёна лишь горько усмехалась. Мама, мамочка! Знала бы ты, как я перед тобой виновата…

Что перед той виной попутавший спальню с кухней погрузчик линии доставки и забытый в хозяйственном углу уборщик, не дождавшийся внеплановой активации.

Надо будет съездить к Тиму. Рассказать сначала ему…

Алёна поела, не ощущая вкуса. Разобралась с доставкой, настроила уборщика, кинула новые полотенца в стиральную на очищающий цикл с сушкой. Потом ушла, оставив на экране надпись:

ВЕРНУСЬ