Похоть - Ольга Михайлова

Испанец умолк и недоумённо смерил глазами своего собеседника. Бельграно выглядел больным, вокруг глаз залегли тёмные круги, глаза слезились, казалось, его лихорадит. Карвахаль не понял, что с ним, но договорил:

— Но есть и третье основание для сомнений в подлинности этих писаний — «по плодам узнаете их». Эта книга породила не только хилиастическую ересь, учение иохимитов и лютеранство, но и продолжает порождать нелепейшие суеверия и корёжить историю. Это она когда-то внушила мысль, что предстоит некий слом времен, и его надо приближать, именно таковы были толкования Иоахима Флорского. Все реформаторы мира, от Лютера до Маркса, вольно или невольно вдохновлялись этой идеей. А что стоит перманентно возникающая истерия по поводу чисел и печатей? Если представить, что этой книги нет вовсе — всё выровняется.

— Выровняется? — голос Бельграно пресёкся, казалось, он задыхается, как астматик. — Ведь это просто дезавуирует пророчество!

— А с чего ты взял, что оно там было? — брови испанца насмешливо поползли вверх. — Если образы Апокалипсиса понятны лишь после истолкования, то это не пророчество. Пророчество не имеет переносного смысла, оно прямо перечисляет будущие события, а не облекает их в туманные слова. Если же апокалиптические образы имеют точный смысл, то это значит, что все события уже предопределены, как лунные затмения, а такой механицизм противоречит свободе человека. Наконец, на каком основании подставлять под образы Откровения события прошлого или настоящего, если события будущего, возможно, окажутся более подходящими? Но тогда остаётся понимать его буквально? Признавать, что звезды упадут на землю, вода обратится в кровь, а саранча будет величиною с коня? Но такая буквальность опошляет непознаваемую бездну судеб Божиих…

Бельграно молчал, уставившись в пол. Карвахаль продолжил:

— Когда Нострадамус несёт ересь — что с него взять? У Мишеля исполнились от силы сорок катренов из полутора тысяч, метод случайного тыка — и тот даст больше совпадений, — хмыкнул он, — ну и что? Оно для того и наговорено было, чтобы тысячи глупцов веками на досуге состязались в понимании этой нелепицы. Но с Откровением — та же история, вот что настораживает. Может ли пророк Божий ошибаться? И ведь в позднейшие века мы будем все дальше уходить от реалий этих пророчеств…

— Но разве оно не указывает нам направление, путь истории? — с непонятной надеждой спросил Бельграно.

— Общее направление истории понятно и по Евангелиям, Откровение просто избыточно, — Карвахаль пожал плечами. — Слово Божье не может содержать ложь, а тут ложь в первой же строчке. Зачем рабам Божьим, современникам Иоанна, надо было знать, чему надлежит быть «вскоре», коли речь идёт о том, что может произойти, а может и не произойти, — подмигнул он, — через тысячелетия? Для Господа два тысячелетия, разумеется, срок ничтожный, но Откровение было адресовано людям, для которых и полвека — срок немалый. А ненужных знаний Бог не даёт, ненужные и ложные знания — от дьявола. И не удивлюсь, кстати, что автор сих видений и сам мог быть одурачен, прельстившись весьма путанным дьявольским мороком, которое принял за подлинное откровение.

— Но Апокалипсис написан от лица христианина, пользовавшегося высоким авторитетом в Церкви, — с трудом сглотнув, задыхаясь, возразил Франческо. — Трудно приписать его другому лицу, кроме апостола и евангелиста.