Рокот - Анна Кондакова (2023)

– Я о тебе заботился, каждую копейку на тебя, мелкого ублюдка, тратил, а что взамен получил? – Дядя старался говорить грозно, даже пару раз стукнул по столу ладонью, после чего о бутылку звякнула стопка, а вилка с маринованным корнишоном сползла с края блюдца. Но как бы ни звенели столовые приборы, у дяди выходило лишь жалкое бормотание: – Как ты мне отплатил, я тебя спрашиваю? Притащил отморозка. Он же оп… опте… отпетый… отпетый преступник, ты видал, как этот сукин сын глазенками своими бешеными вращает? Видал? Представляешь, какой кусок дерьма из него вырастет? Я таких мразей печенкой чую, уж поверь. Не водись с ним. Это тебе не фуфло какое, а родной дядька совет дает, а он жизнь-то повидал. Поверь, поверь.

Стасу было плевать на оскорбления алкаша-садиста, он наблюдал за реакцией друга, а тот почему-то отводил глаза и молчал.

От обиды у Стаса будто щелкнуло в мозгу. Он как сумасшедший набросился на дядьку Роберта, навалился ему на спину и принялся колотить в бока. Мужчина кое-как сбросил с себя Стаса, надавал ему таких пощечин, что после этого еще час горело лицо и трещал череп, и выставил вон.

Роберт при этом успел лишь побледнеть и покрыться потом – больше ничего. Он даже со стула не встал.

Их дружба дала трещину. Роберт и правда стал опасаться Стаса, постепенно от него отдаляясь, ну а через год они с дядей переехали в другой район города. Редкие звонки и поздравления с днем рождения дружбой уже не считались. Постепенно прекратилось и формальное общение.

Сейчас Стас смотрел на Роберта, осторожного, недоверчивого, немного нервного, и с горечью думал о том, что все проходит. И дружба, которую, казалось бы, не разлить водой, – тоже.

* * *

Марьяна натянуто улыбалась. Во время короткого и принудительного знакомства она не проронила ни слова. Лишь кивнула.

– Я остановился в гостинице неподалеку, – сообщил Роберт. – «Золотой колос» называется.

Стас все еще оглядывал его с ног до головы, будто не мог поверить в то, что Роберт Ульянов стоит посреди Ботанического бульвара.

– Только не говори, что ты приехал из Новосибирска, а живешь там по улице Академической, двенадцать.

Глаза Роберта округлились.

– А ты откуда знаешь?

– По дороге расскажу. Времени маловато.

– По дороге куда?

– Нам нужно в сорок пятую школу. – Марьяна наконец подала голос. – Мы ищем мою исчезнувшую тетю.

– Хорошо, расскажете, пока едем, – кивнул Роберт. – А то я вообще ничего не понимаю: что за тетя, что за школа… Я знаю только то, что случилось со мной вчера вечером, и это было так жутко, что я, пока сидел в самолете, даже глаза надолго закрывать боялся. А ведь летел четыре часа до Москвы, потом до Твери еще поездом ехал и до Леногорска – на такси. И если учитывать, что я прочитал по дороге…

– И что ты прочитал по дороге? – поинтересовался Стас с беспечной усмешкой.

– В Леногорске в прошлом месяце из морга местной больницы пропало тело мальчика. А в мае, кажется, труп мужчины, алкаша какого-то. А в январе исчезли тела сразу троих отравившихся дымом стариков из дома престарелых, где был пожар. А в прошлом сентябре…

– Так, Роб, хватит, – остановил его Стас. – Об этом я и без тебя слышал.

Они уселись в машину.

Марьяна рядом со Стасом, Роб – на заднем сиденье. Пока ехали до школы, Стас рассказал Роберту о Полине и Гуле смерти.

Друг мрачнел с каждой секундой.

Он откровенно недоумевал, почему его в это втянули. Сам он не горел желанием говорить о том, как вчера пережил свой первый Гул смерти. Стас догадался, что его смущает Марьяна – незнакомый ему человек. При напускной открытости Роберт оставался самым скрытным человеком из всех, кого Стас встречал.

Когда они подъехали к кованым воротам школы, первое, что бросилось в глаза, – суета у парадного крыльца. Учителя собрались у самой двери, ученики – чуть поодаль, на площадке у скамеек.

Втроем они отправились в самую гущу встревоженной толпы.