– Что случилось? – спросил Стас у одного из подростков.

Тот поднял на него ошарашенный взгляд и пробубнил:

– Там кро-о-овью написано.

– Кровью? – Марьяна переглянулась со Стасом.

Он направился к двери, протиснулся между учителями и, лишь подойдя ближе, понял причину всеобщей тревоги.

Красной густой жидкостью, и правда очень похожей на кровь, на стекле парадной двери было написано:

«Кричите – или умрите».

– Какая веселая школа, – поморщился Роберт, прочитав надпись.

Сверху послышался хруст, дробный и длительный, будто один за другим затрещали и полопались гигантские керамические стаканы. Звук ударил по ушам так, что все пригнулись, а ведь среди толпы были слабослышащие и глухие дети.

Они разом вскинули головы, устремляя взгляды на источник шума.

По блестевшим на сентябрьском солнце окнам трехэтажной старой школы пошли трещины. Они распускались на стеклянных полотнах, как бутоны из сверкающих нитей.

Ни одно из окон не осталось целым, сначала полопались стекла на третьем этаже, через несколько секунд – на втором. Когда трещины охватили первый этаж, в толпе началась паника.

Один из учителей, высокий пожилой мужчина, рявкнул:

– Эвакуация! Все из здания! Отходите от стен! Все за ворота, за ворота! – Он машинально вторил себе жестами. Его крупные руки рассекали воздух.

Все кинулись в стороны.

Сам же мужчина понесся внутрь школы, за ним устремились еще несколько учителей, другие взрослые в это время уводили детей с территории.

– Покиньте это место! – крикнула Стасу одна из женщин, подскочила к нему и толкнула к воротам. – Прямо сейчас! Видите, все рушится?

Здание школы оглушила сирена, над парадной дверью и по углам здания замигали яркие сигнальные лампы, среди учеников и взрослых продолжалась суета. Кто-то звонил по телефону, вызывая МЧС, полицию и «Скорую», кто-то пятился и умудрялся снимать происходящее на камеру, кто-то писал сообщения, кто-то завороженно смотрел, как жуткий стеклянный Армагеддон охватывает здание.

Стасу, Марьяне и Роберту вместе со всеми пришлось отойти за забор.

– Как вовремя, – нахмурился Стас, наблюдая, как из здания не слишком стройными, но все же организованными рядами выходят дети.

Класс за классом они появлялись на крыльце и плотным потоком, в сопровождении бдительных учителей, шли к воротам. Минут через десять у здания собралось не меньше двухсот человек.

Стас мрачно оглядел толпу и констатировал:

– Все, тупик. Ничего мы тут не найдем.

– Я могу выдать себя за журналиста и попытаться разузнать что-нибудь, – предложила Марьяна.

– Неплохая идея, – оценил Роберт.

Среди толпы раздался детский вопль, и кто-то, не слишком хорошо выговаривая слова, произнес:

– Альбына Выторовна где-е? – Это был мальчик лет десяти, в его глазах читалась нешуточная тревога. Он схватил рядом стоящего ученика за плечо и опять пробубнил, но уже громче: – Где-е Альбына Вы-ыторовна? Там? – Его трясущийся палец указал на испачканную красной краской парадную дверь.

Тревожный призыв услышала одна из учителей. Она оглянулась на здание и крикнула:

– Там осталась Позднякова! Альбина Викторовна осталась в здании!

Услышав ее фамилию, Стас замер: он ведь читал о ней в сочинении Полины. Учитель русского языка и литературы, кажется.

– Я попробую ее найти, – сказал Стас.

– Кого? – одновременно спросили Роберт и Марьяна.

– Учительницу.

– Тебя туда не пустят, Платов. Ты в своем уме? – возмутилась Марьяна. – Сейчас приедут специальные службы. Слышишь сирены?

– Надо успеть, пока они не приехали. Эта учительница знала Полину… она знала…

Больше он объяснять ничего не стал и, лавируя в толпе, подскочил к мальчику, который первым обнаружил пропажу учительницы. Не церемонясь, обхватил его за плечи и, стараясь как можно понятнее артикулировать губами, спросил:

– Где кабинет Альбины Викторовны?