Китайская невеста - Майкл Скотт (1996)

Когда Ло Фан и Кай вернулись в имение Сун Чжао, чтобы, отдохнув ночь, возобновить свою партизанскую войну, они с удивлением и удовлетворением увидели американца, сидевшего в кресле около окна. Цвет его лица изменился к лучшему, а вялость прошла.

Время шло, и Джонатан начал замечать как в поведении Хен-хо по отношению к нему стали проявляться едва уловимые изменения. Она по-прежнему носила черные рубаху и брюки, в которых ходили женщины провинции Гуандун, но ему показалось, что теперь ее брюки стали более облегающими. А когда он увидел не застегнутыми несколько верхних пуговиц на ее рубахе, то понял, что это не плод его воображения.

Он вынужден был признать, что она симпатичная и даже по-своему красивая здоровой природной красотой, но она не интересовала его. Кроме того, Кай во время своего последнего визита совершенно недвусмысленно проявил свой интерес к этой девушке, и Джонатан считал, что они неплохо подходили друг другу. Оба отличались реалистичным подходом к жизни, выросли в сходных условиях, оба были пламенными патриотами, преданными делу освобождения Китая.

Однако Хен-хо думала по-своему. Сначала она проявила свои чувства, пытаясь протестовать, хотя и тщетно, когда Джонатан решительно заявил ей, что вполне окреп, чтобы мыться самостоятельно.

А как-то несколько дней спустя она принесла ему дневной обед и, устроившись напротив, стала внимательно его разглядывать с задумчивым выражением лица. Ее спокойный и внимательный взгляд вызвал неловкость у Джонатана.

Внезапно Хен-хо улыбнулась.

— Скоро, — сказала она, — ты станешь достаточно сильным, чтобы мы смогли заняться любовью. Я так долго ждала этого дня.

ГЛАВА ВТОРАЯ

«Лайцзе-лу» пришла в Джакарту, пройдя путь из Лондона вокруг мыса Доброй Надежды за сто девять дней. Клиперу пришлось бросить якорь в бухте, так как все причалы Толстого Голландца были заняты другими кораблями, создавая невиданную прежде толчею. На борт судна поднялись часовые для охраны груза, и капитан Эллисон предоставил команде заслуженное увольнение на берег, оставив на борту одну лишь дежурную смену.

Тем временем Чарльз Бойнтон поспешил в имение Толстого Голландца, который встретил его с восторгом.

— Я выиграл спор у Молинды, хе-хе, — сказал он. — С твоим чутьем в торговых делах, я не сомневался, что ты появишься на Востоке именно теперь, когда война вот-вот закончится.

— Я слышал, что англичане захватили много ключевых городов, но не знал, что китайцы уже капитулировали, — ответил Чарльз, когда они уже сидели в знакомом саду.

— Похоже, дела идут к этому. Сюда устремились корабли из каждой морской страны, надеясь сразу же включиться в дела, как только закончится война, — сказал Толстый Голландец, — вот почему так забита бухта.

— Моя ситуация несколько иная. Я привез тебе груз и готов забрать с собой в Англию столько перца, сколько ты сможешь мне дать, но в Вампу я хочу попасть не ради торговых интересов.

Толстый Голландец кивнул, его практически вечная улыбка померкла.

— Вне всякого сомнения, ты ищешь Джонатана Рейкхелла.

— Совершенно верно. Есть какие-нибудь вести о нем?

— Никаких. Мои источники точны и надежды, но даже они ничего не могут сказать о нем. Хе-хе. В обычное время я бы расценил это как хороший признак, что он все еще жив. Но теперь в Китае творится хаос, и нельзя предугадать, что с ним могло приключиться.

Чарльз расстроился, так как рассчитывал получить у Толстого Голландца точную информацию о Джонатане.

— Несколько месяцев назад прошел слух, будто англичане ранили и захватили в плен белого, сражавшегося на стороне китайских повстанцев.

— Скорее всего, это был Джонатан!