Любовники - Кэтлин Уинзор (1997)

Эрик постоял несколько секунд в нерешительности, а потом последовал за ней.

Дульчи стояла у входа в гостиницу, беседуя с сеньоритой Монтеро, которая вместе с братом была владелицей «Тцанаима». Сеньорита Монтеро — молодая энергичная женщина с коричневым, побитым оспою лицом и длинными, прямыми, черными и маслянистыми волосами — целыми днями ездила верхом, плавала в озере и распоряжалась индейцами, которые кормили птиц.

Вдали возвышались могучие горы, окружающие озеро. Возле гостиницы совсем не было травы, и двое индейских мальчиков по нескольку раз на дню поливали землю, однако пыль постоянно оседала на ней, как и на ветвях деревьев, растущих вокруг. Откуда-то поблизости доносились звуки американского джаза, передаваемого по радио. Легкий ветерок колебал все вокруг: женские платья, кустики перца, растения, посаженные в керамические вазы и консервные банки, шток-розы, пальмы и гибискусы[3]. С гордым видом прохаживался индюк, стараясь игнорировать все на свете, в том числе щенка черно-белого окраса, который то и дело наскакивал на него, приглашая к игре. От дуновений ветерка озеро было покрыто еле видной рябью. Вокруг царили тишина и спокойствие.

— Уже довольно поздно, — сказал Эрик, снова обращаясь к матери девушки. — Если вам далеко, я буду рад проводить вас.

Он заметил, что девушка разглядывает его, и только сейчас осознал, что, видимо, она по-настоящему видит его впервые. Она внимательно смотрела на него широко раскрытыми сине-зелеными глазами, полными совершенно невинного восхищения, будто разглядывала некую картину, глубоко тронувшую ее, или какое-нибудь прекрасное здание.

Эрик очень сильно загорел, а его волосы, выгоревшие на солнце, казались еще светлее, чем обычно. Он относился к тому типу мужчин, чья мужественная красота заставляла женщин воспринимать его скорее как объект обладания. Однако его внешность никоим образом не намекала на мягкость или уступчивость. Выше шести футов роста, с широкой мускулистой грудью и плечами, мощными бедрами и сильными ногами, он, казалось, воспринимал свою внешность спокойно и относился к ней, как к части своей одежды — без всякого тщеславия или гордости.

Несколько секунд они молча рассматривали друг друга, и тут девушка-испанка с побитым оспой лицом, посмотрев сначала на Эрика, а потом на Дульчи, восхищенно и одновременно печально проговорила:

— Какие же вы оба красивые! Вы, случайно, не родственники?

— Да нет же, — мягко ответила Дульчи. — Мы даже незнакомы.

— Меня зовут миссис Паркмен, — представилась мать девушки. — А это моя дочь — Дульчи.

— Моя фамилия Торстен. Эрик Торстен.

Некоторое время все стояли в нерешительности, словно размышляя, стоит ли им обменяться рукопожатиями, но в конце концов решили этого не делать.

— Благодарю вас, мистер Торстен, но мы успеем добраться домой до наступления темноты, — сказала миссис Паркмен. — Нам совсем недалеко.

Она собралась уходить, но Дульчи задержалась на миг, по-прежнему с улыбкой глядя на Эрика. Потом, словно по молчаливому призыву матери, резко повернулась и тремя быстрыми шагами догнала ее. Они медленно удалялись, а Эрик с сеньоритой Монтеро смотрели им вслед. Дульчи обернулась и помахала рукой. Эрик взглянул на сеньориту Монтеро и заметил на ее лице улыбку.

— Послушайте, — сказал он, — не могли бы вы одолжить мне на время кого-нибудь из ваших индейцев? Мне хочется узнать, где живет эта девушка.

— Я знаю, где она живет, — рассмеялась сеньорита Монтеро. — Она сама сказала мне об этом. Они с матерью остановились примерно в миле отсюда, и я сама могу показать вам, где это.

Эрик удивился и на какое-то время погрузился в раздумья, словно ему сообщили сведения, которые хотели поначалу утаить, но быстро сообразил, что подобная мысль совершенно нелепа и могла коснуться любой другой знакомой ему женщины, но только не сеньориты Монтеро, ибо она была очень искренней, дружелюбной и абсолютно естественной в общении.