Непутевая - Лиза Альтер (1997)

Я упрямо закрыла глаза. Меня затошнило. Хотелось привести свои мысли в порядок, но они рассыпались, как кубики Венди, и дико плясали.

Оставалось одно: открыть глаза. Я увидела яркие лепестки, треугольники — вперед, в распахнутую пасть монстра-вампира! Из нее вытекала алая кровь, а белые клыки грозились вонзиться в меня.

— Сосредоточься! — раздался загробный голос. — Это только подготовка. Сосредоточься!

Я широко раскрыла глаза, монстр исчез. Передо мной был череп, похожий на тех, что высекал на надгробиях Папа Блисс. Вместо короны на голове торчали два красивых пятнистых крыла.

Я с удовольствием смотрела на череп: неужели можно бояться такого симпатичного существа?

— …Правые треугольники олицетворяют Инь и Янь, активное и пассивное, мужское и женское… — бубнил назойливый голос.

— Да заткнись, Хок, — весело проговорила я.

— …три угла символизируют интеллект, эмоции и физическое состояние…

— Да заткнись же! — крикнула я и засмеялась. Вот самонадеянный невежда! Но как выбраться из этой трясины? Я улыбнулась добродушному черепу и вздрогнула: передо мной снова был монстр.

Я вспомнила, как уже избавлялась от него, и зажмурилась. Может, сработает? Он действительно исчез, уступив место черепу. Но теперь мне было не до смеха: череп скрежетал зубами, скрипел и издавал какие-то дикие звуки. Я чуть не вскочила и не закружилась, как марионетка на проводах высокого напряжения вместо веревочек, в бешеном танце. Что хуже: ежиться от страха или скакать от непонятного восторга? Я металась между страхом и восторгом уже тысячу лет, боясь остаться наедине то с монстром, то с черепом.

Я понимала, что и то и другое не существует, но… Я видела их своими глазами. Наверное, я — шизофреничка.

Я догадалась, что могу управлять этим бедламом: нужно только сощуриться и найти нужную точку зрения: появится череп — улучшится настроение. Несчастный Хок! Как он жалок! Сидит, сгорбившись, рядом со мной и скучает. Мысли скакали, как подбитые птицы, и улетали куда-то в космос. Я стала Богом. Я смеялась, как Бог. Я могла создавать и разрушать этот мир.

Мне понравилось то, что я создала. Ни войны, ни нищеты, ни несправедливости. Это просто химеры. Епископ Беркли во всем был прав. Существую только я. Как хорошо! Можно считать все страдания развлечениями. Я достигла духовного совершенства…

Через несколько веков блаженства я подняла голову и увидела мистера Дезертира: он наклонился надо мной, закрыв бородой свой срам, а в руке блестел шприц. Зачем-то снял мои джинсы. Мне стало смешно: он решил трахнуть Бога. У него был шанс, когда я была просто смертной, но он отказался, а теперь об этом не может быть и речи. Я оттолкнула волосатые руки.

— Я спущу тебя на землю, — прорычал он. — Нужен укол.

Вниз, вниз, вниз… Я летела с небес по спирали в сумеречную преисподнюю. Шахтеры, придавленные обрушившейся кровлей, беглые рабы, солдаты, выстроившиеся в ряд над несчастной вьетнамкой… Все семь смертных грехов — высокомерие, скупость, сладострастие, гнев, чревоугодие, зависть и лень — царили вокруг. И все принадлежали мне. Я вернулась в свое потное тело, будто в капкан. Мысли были тяжелыми, словно на мозг надели часы Джо Боба. Я уснула…

Хок протянул мне стакан воды и две таблетки.

— Возьми. Станет легче.

По-моему, мне стало бы легче только от цианистого калия. Надеясь, что он хочет убить меня, чтобы ограбить дом, я залпом осушила стакан и через несколько минут почувствовала себя нормально.

— О Боже! Я забыла о Венди! Бедная Анжела! — я вскочила и собралась бежать.

— Успокойся, — протянул Хок, не отрывая глаз от моих «Леди Буловой». — У тебя в запасе еще полдня.

Я села на койку. Мне казалось, что прошла по крайней мере декада.

— Это было удивительно…

— Пожалуйста! — он затряс головой так, что зазвенел колокольчик. — Я не хочу об этом слышать.

— Да, но…