Рассвет на закате - Марджори Иток (1995)

Элинор кивнула. В глазах щипало, а все тело болело.

«Только не Мэтт. Это не могло случиться с Мэттом. И не так скоро после Джулии».

Глупая мысль. Джулия тут ни при чем. Ей следует взять себя в руки, а то ей будет еще хуже, чем Марте.

Они прошли в чистенькую зеленую с белым кухню, где пили кофе двое других соседей. И все бессознательно прислушивались в ожидании шума мотора на подъездной дорожке.

Машина подъехала около половины одиннадцатого. Дочь Мэтта торопливо вошла в дом в сопровождении мужа, двоих внуков Мэтта и священника. Элинор тактично ретировалась.

Но снова оказавшись в одиночестве во мраке ночи, где даже луна не светила, она пошла медленно, шаркая по безлюдным тротуарам, сунув руки глубоко в накладные карманы.

Она испугалась, что жизнь, которая долгие годы текла без перемен и потрясений, внезапно повернула на сто восемьдесят градусов, что не просто пугало ее, а вселяло ужас.

Элинор остановилась на дорожке перед домом Джулии, который со своими покрытыми мелом стенами и башенками теперь казался ей похожим на замок с привидениями.

А когда-то в благословенные времена он стал ее домом. Ее родным домом. А что теперь? И даже если все осталось по-прежнему, то надолго ли?

Элинор устало обошла дом, сняла мокасины, чтобы ее шаги не издавали звонкого стаккато на изношенных бетонных плитках, поднялась по ступенькам и вошла в теплую кухню. В подвале гудела отопительная система, раньше этот звук был для нее символом уюта, а теперь ей казалось, что какой-то чужак беспрестанно и тревожно стучит в барабан.

Что за чушь! Ей надо взять себя в руки.

Она не хочет больше кофе; она чувствовала себя слишком разбитой.

Пурпурная корова стояла там, где Элинор оставила ее, — у телефона, безобразная до великолепия, неуклюжая пародия.

Элинор взяла ее и пробормотала:

— Ты и я, детка. — И пошла в постель.

День, наставший после бессонной ночи, был не лучше, и все печальные эмоции этого дня распространились на последующую неделю.

Обязательства, связанные с похоронами Мэтта, оказались бесконечными. Тони выразил свои соболезнования и прислал массу цветов, но сам не приехал.

Бентон не позвонил.

Уже прошло пять дней, а от него не было ни слуху ни духу.

На десятый день, когда она уныло похоронила всякую надежду и еле-еле справлялась с каждодневными делами, пришло письмо-жалоба: «Где вас черти носят? Я звонил уже четыре раза, и нигде никто не отвечал, а с проклятыми автоответчиками я разговаривать не хочу! Охота назначена на следующий уик-энд, так что я скоро приеду, и тогда берегитесь. Можете быть уверены, что я вас крепко отшлепаю, если к моему появлению вас не окажется дома».

По необъяснимой причине вдруг засияло солнце и светило, не переставая, пока не настал Понедельник. В этот день, что-то про себя напевая, налив свежий кофе в свою высокую чашку и усевшись у стола в бледном мареве холодного ноябрьского утра, Элинор развернула газету, сделала глоток, оперлась на локти, чтобы лучше видеть, поскольку очки снова были потеряны, и всмотрелась в заголовки.

В горах разыгралась неожиданная метель. Самолет потерпел катастрофу. Среди пассажиров были представители сельскохозяйственной делегации из России и двое американцев. Характер катастрофы указывает на то, что все погибли.

Одним из американцев был Бентон Бонфорд.

Глава 17

Элинор смутно помнила, как соскользнула на пол, потому что сквозь ватный туман подумала: «О, мои таблетки от давления! Где я их оставила? У меня, наверное, удар!»

Это было ее последней мыслью. Она не почувствовала, как от порыва ветра распахнулась кухонная дверь, как ледяной воздух овеивал ее, принося с собой крохотные, похожие на соль, снежинки, и они таяли на потрескавшемся кафеле, как спустя несколько часов пришел Бен и в ужасе сказал:

— О, Господи, и вы тоже!