Рассвет на закате - Марджори Иток (1995)

Длинный холл был тихим и темным. Слишком тихим и слишком темным, наполненным обманчивыми тенями. Великан и его могучий пес уехали. И, что хуже всего, Джулия тоже оставила ее, и сегодня сильнее, чем прежде, Элинор до боли нуждалась в звуке ее голоса, в ее улыбке. Она поднялась по лестнице, надела свой толстый немодный халат, шлепанцы и снова прошаркала в кухню.

Там не с кем поговорить. Элинор остановилась. Она вернулась наверх и прошла в свою комнату. Она взяла пурпурную корову и опять спустилась вниз. Она поставила корову на стол так, чтобы ее было видно, если стоять у плиты.

— Тилли, — сказала Элинор, — хорошо, что хоть ты у меня есть. Кто-то должен меня выслушать.

Разбив яйца, она взбила их и механически поджарила омлет на остатке молока. Затем она присела к столу и посмотрела на Тилли, прямо в ее керамические глаза с длинными ресницами.

— Я хочу, чтобы Бентон вернулся, — произнесла Элинор. — Итак, я — ветреная школьница. Ну и что? А еще мне идет шестой десяток, и пусть в мире происходит что угодно, но я хочу вновь встретиться с Бентоном Бонфордом. Я не могу объяснить, но это правда. И более того, при нашей встрече не все будет зависеть от меня. Вот так, Тилли. Можешь запомнить мои признания и промычать.

Элинор съела свой омлет, поставила посуду в моечную машину, сунула корову под мышку и опять направилась наверх, но тут она услышала телефонный звонок.

Она не решалась ответить. Ей не хотелось снова разговаривать с Тони. Затем ее посетила внезапная сумасшедшая мысль, что это звонит Бентон. И она рванулась к телефону по холодному полу, на котором плясали отблески витражей.

Элинор сняла трубку и, запыхавшись, сказала:

— Алло?

Оказалось, что звонит Бен. Ей следовало бы насторожиться, когда он произнес:

— Привет, милая! — Бен высказывал свои нежные чувства к ней, только когда находился в стрессовом состоянии.

Она ответила:

— Привет, Бенджамин! — И стала ждать, что он ей скажет.

— Плохие новости, — промолвил Бен.

— Что случилось?

— Мэтт умер. Сердечный приступ. Жена нашла его в прихожей.

Элинор понадобилось несколько секунд, чтобы осмыслить сказанное. И необъяснимый гнев захлестнул ее. Это должно прекратиться! Две смерти. А она ведь сделана не из железа.

— Элли! Элли, почему вы замолчали?

— Где Марта? — тихо спросила Элинор.

— Сейчас она дома. Но их дочь появится здесь только через пару часов.

— Я прямо сейчас иду туда. Спасибо, Бен.

Ей надо было пройти всего два квартала. Элинор натянула на себя свитер и слаксы, взяла сумку и вышла за дверь. Она шагала по ковру из сухих листьев, ветер трепал ее одежду и путал волосы. На подъездной дорожке у дома Мэтта стояли две машины. Элинор открыла дверь и чуть не столкнулась с Мартой.

Поверх ее растрепанной седой головы Элинор спросила стоящего рядом соседа с непроницаемым лицом:

— Как это случилось?

Он качнул головой.

— Мы думаем, что у него был клиент, потому что на столе Мэтта разложены бумаги. В любом случае похоже, что, когда клиент ушел, Мэтт закрыл дверь и пошел назад в спальню. Тут-то и случился удар.

Элинор взглянула в сторону холла на дверь маленького кабинета, где прибиралась жена соседа, раскладывая по ящикам и коробкам бумаги и вещи. Жена Мэтта вздохнула и сказала с отчаянием:

— Мне не следовало бы оставлять его одного. Но он сказал, чтобы я не беспокоилась, поскольку это простуда.

— Марта, вы не могли знать. Этого нельзя было предвидеть. — Элинор погладила ее по поникшей седой голове. — Давайте-ка идите и прилягте. Я разбужу вас, когда приедет ваша дочь.

Элинор вместе с женой соседа отвела убитую горем женщину в кровать и дала ей валиум с теплым молоком.

Осторожно прикрыв за собой дверь, соседка сказала:

— У него точно был клиент. Я видела фургон, который отъехал от дома, а Мэтт помахал ему вслед. Но тогда с ним все было в порядке.