Без тебя - Келли Риммер (2017)

Лайла лишь смотрела в окно и рассказывала о национальном парке, мимо которого мы проезжали, и о водоемах, появлявшихся в поле зрения. Она очень привязана к природе. Ее радость во время нашей поездки за город на зеленеющее побережье была едва ли не осязаемой. Она знала названия всех растений, типы лесов и обитающие в каждой речушки виды. Она поведала мне о песчаных карьерах, пока мы ехали на север. В другом месте Лайла принялась рассказывать о поданном ею судебном иске, направленном против расширения шоссе.

Я то и дело задумывался над тем, что, если бы жизнь сложилась иначе, Лайла с легкостью устроилась бы на земле, выращивала бы себе пищу, стараясь обрести единение с миром. Учитывая, насколько мы не похожи друг на друга, удивление вызывает сам факт, что мы вообще сошлись. Я столько раз ел вместе с ней, что неплохо знал, что предпочитает Лайла, но каждый раз, когда я глотал что-то растительное, внешне похожее на мясо, я чувствовал себя обманутым. Я люблю полуфабрикаты, технологии и телевидение. Она также не отказывалась от всего этого, но только ради того, чтобы больше работать. Если все это выкипятить, в сухом остатке мы будем иметь ее жажду воссоединиться с землей в жизни и после нее.

«Ферма», как она ее изредка называла, располагалась на окраине Госфорда. Когда мы съехали с шоссе, дороги постепенно стали узкими и неровными. Наконец мы выбрались на узкую грунтовую дорогу, бегущую параллельно морскому берегу.

– Ну вот, – произнесла Лайла, как только за поворотом показались кованые ворота.

Я увидел окруженный со всех сторон кустарником и деревьями небольшой кирпичный домик.

– А тут живут Леон и Нэнси.

Я повернул в сторону ворот и медленно двинулся по длинной подъездной дорожке, обсаженной огромными серыми эвкалиптами.

Пляжный домик представлял собой квинтэссенцию всех австралийских пляжных домиков: никаких излишеств, никакого пафоса, лишь выкрашенная голубой краской обшивочная доска да белые рамы. Единственной выдающейся особенностью этого дома были описанные Лайлой в мельчайших подробностях фруктовый сад и огород, за которыми присматривали Леон и Нэнси.

– А сколько лет твоим арендаторам? – спросил я, когда мы выходили из автомобиля.

Я явно недооценил размеры хозяйства и объем выполняемых здесь работ.

– Им за шестьдесят, но Леон и Нэнси – старые рабочие лошадки, – улыбнулась Лайла. – Они имеют с огорода вполне достаточно, чтобы платить за обучение внука в университете.

– Ух ты! – Пройдя несколько шагов, я заглянул за маленький домик. – Очередной вид на океан?

– Ага.

– И сколько же ты зарабатываешь? – спросил я, резко разворачиваясь к ней.

– Я унаследовала дом, дурашка, – улыбнулась Лайла. – Я хорошо зарабатываю, но, не перемени я специализацию, к этому времени я была бы очень даже неплохо обеспечена.

Я знал, что она партнер в фирме. Я видел, как тяжело она работает, иногда по восемнадцать часов в сутки. Затем, поспав часа три, она поднималась и отправлялась на пробежку, чтобы начать все заново.

– Пойдем, взглянешь на дом.

Она почти бегом приблизилась ко мне, схватила за руку и повела к ступенькам, ведущим на небольшое крыльцо. Лайла отперла защитный экран и тяжелую входную дверь. Мы вошли внутрь.