Красота - страшная сила - Кэти Агни (2005)

— А чем ты занимаешься, Фиона? — обратился Рики к более доброжелательному члену моей семьи.

— Я медсестра в детской больнице, — ответила Фиона ласковым голоском, — я ухаживаю за больными детьми.

— Прелестно! — Глаза Рики вспыхнули, но не от восхищения ее подвижнической деятельностью, скорее, он представил мою сестренку в белом халате.

— Да, мы гордимся Фионой, — сказал папа, подразумевая «Нам стыдно за Лору».

— Как твой новый дом? — сменила тему мама.

— Там сейчас полный разгром, но когда закончится ремонт, будет очень хорошо. Приезжай и посмотри, как только все будет сделано. Мы могли бы сходить за покупками в «Хародс», посмотреть Вест-Эндское шоу. Думаю, мы хорошо проведем время.

— С удовольствием, доченька, — ответила мама.

— Ты тоже приезжай, папа, — добавила я робко.

— Вряд ли, Лора, я не люблю Лондон, там слишком много англичан, — ответил папа.

Он уставился на Рики, а Рики на него. Это было невыносимо. Папа вел себя как тринадцатилетний мальчишка, наверняка он перенял это у своих учеников.

— Откуда вы родом, Ричард? — спрашивал он. — Я обычно могу определить это по акценту, но вы почему-то порой говорите, как американец.

— Я из Бакингемшира, — ответил Рики, — это в Англии. Но из-за своей музыки — своего искусства — я постоянно путешествую и провожу много времени в Штатах.

— Вы получили образование в частной школе?

— Папа, какая тебе разница? — Я не могла поверить, что отец мог вести себя так неприлично.

— Ничего страшного, Лора, — улыбнулся Рики, — я могу ответить. М-м, да, я учился в частной школе, господин Макнотон.

Отец оседлал своего конька. Так как он преподавал в государственной школе, то испытывал глубокое отвращение ко всем, кто получил образование не там. Я решила не тянуть кота за хвост.

— Рики учился в Итоне, — сказала я.

— О, неужели? — На лице отца заиграла притворная улыбка. — Тогда я вам сочувствую. Теперь понятно, откуда в вас такое самомнение. Должно быть, вам столько раз повторяли, что вы — элита нашего общества, что в конце концов вы в это поверили. Проблема всех частных школ в том, что они слишком оторваны от реальности.

— Может, займемся тортом? — прервала мама их разговор, сунув тарелку с десертом Рики прямо под нос. Он даже не успел ничего сказать.

Мы молча ели торт и пили чай. Я давно прекратила есть высококалорийную еду. Но я знала, что если откажусь от маминой выпечки, она прочитает мне целую лекцию о нарушении питания. Меня тошнило от приторно-сладкого вкуса, так же как и от поведения Фионы (а ведь она всегда была такой скромной девушкой!). Сейчас я наблюдала за представлением, которое сестричка, вероятно, устроила специально для Рики. Она намеренно уронила кусок крема себе на колено, затем подобрала крем на палец и соблазнительно облизала его. Зрители были в восторге. Не знаю, что произошло с ней за те несколько месяцев, что мы не виделись, но в ней пробудилось неукротимое сексуальное животное. Мысленно я пообещала открутить Фионе голову, как только мне такая возможность предоставится. На каминной полке громко тикали золотые часы в форме кареты, но стрелки, казалось, совсем не двигались.

Не успела я справиться с тошнотой от только что съеденного торта, как мама сообщила, что ужин готов. Мы с Рики в ужасе посмотрели друг на друга: неужели нам еще раз придется заталкивать в себя еду? Но протестовать было бесполезно. Моя мама считала, что гостей надо кормить до полного изнеможения, так, чтобы единственное, на что они оставались способны, — это развалиться на диване и, превратившись в тушу, неподвижно лежать до отъезда. Отказаться от маминой трапезы из трех блюд означало оскорбить ее гостеприимство. Тот же, кто не хотел есть добавку, демонстрировал равнодушие к ее кулинарному таланту. Оставалось только страдать от несварения желудка.