Красота - страшная сила - Кэти Агни (2005)

Даниэль Дюшамп, наверное, родился с серебряными ножницами в руках. Ему было всего двадцать семь, а у него уже имя, и это имя неотделимо от самого знаменитого, по крайней мере в этом сезоне, салона в Лондоне. Он только что победил на конкурсе «Парикмахер года», и именно ему доверяли красить и стричь волосы самые крутые модники и модницы Лондона. Чтобы попасть к Даниэлю, простые смертные ждали месяца по четыре, а потом выкладывали не менее трехсот фунтов за удовольствие быть подстриженными гением парикмахерского искусства. И то, что мне предстояло произнести волшебные слова «Я записана на прием к Даниэлю», ясно говорило о силе и могуществе Джасмин Браун и «Скорпион ТВ». Я с ужасом думала, что мои серо-коричневые кудряшки окажутся недостойными руки мастера.

— Привет, вы, наверно, Лора, — слегка шепелявя, пропел удивительно тоненький, похожий на юного мальчика, человек в черном. — Меня зовут Даниэль. Садитесь, сейчас сделаю из вас суперзвезду.

Фамилия мастера возбуждала ассоциации с французской школой рыцарей расчески и ножниц, но выговор мистера Дюшампа явно выдавал его ливерпульские корни.

— Извините, — пробормотала я, смущенно теребя волосы, — на голове у меня воронье гнездо, боюсь, вам с этим будет трудно что-нибудь сделать.

— Прошу прощения, — ответил Даниэль скептически, забавно искажая слова своим акцентом, — но, если уж я смог справиться с… — Он на секунду замолчал, театрально поигрывая расческой. — По правде говоря, мне нельзя называть имена клиентов. Скажем, если я могу сделать привлекательным толстого, лысеющего певца или композитора, то что говорить о вас, мадмуазель.

Потом он широко улыбнулся, словно желая показать, что нисколечки на меня не обиделся. Ну просто ни капельки.

— Сейчас вы у меня станете белокурой феей, — заявил он, — в ореоле сияющих золотистых локонов. Карен, подай-ка таблицу цветов.

Крохотное, похожее на эльфа, создание с короткими обесцвеченными кудрями мелкими шажками затопотало из комнаты и возникло вновь, держа в руках лакированную картонку. На ней было множество нейлоновых локонов светлых тонов. Каждый локон имел свое название, например: «Восторг Тициана» или «Золотое сияние».

— Мне кажется, вашему цвету кожи больше пойдут теплые тона. — Даниэль откинул с моего лица волосы и бросил быстрый взгляд. — Значит, я возьму вот этот оттенок медового, немного золотистого, а в основу положу вот этот, — и он указал на локон с надписью «Мерилин Монро».

— Но это уж чересчур! Они слишком светлые… — воскликнула я испуганно.

— Сейчас я вам все объясню, — невозмутимо парировал Даниэль. — На телевидении все должно быть ярче и смелее, чем в реальности, в том числе и цвет волос. Вообще-то я никогда не рекомендую клиентам уходить от своего природного цвета более чем на два тона. Но тому, кто часто появляется на телеэкране, — а я работаю и со звездами из Голливуда — требуются яркие краски. Если цвет волос не подходит к оттенку кожи — ничего страшного, для этого и существуют визажисты. Забудьте о своем истинном облике, Лора. Вы попали в мир иллюзий. И если вы хотите оставаться в нем, придется самой стать в некоторой степени иллюзией, милая моя.

С этими словами маг и волшебник парикмахерского дела хлопнул в ладоши, и его маленькие эльфы побежали смешивать перекись и подготавливать краску, а один из них, самый маленький, принялся подбирать лак для моих «коготков».

Через какие-нибудь три часа мы с Даниэлем Дюшампом были лучшими друзьями, но при этом я уже не была Лора Макнотон. Из зеркала на меня смотрела совсем другая женщина, а именно одна из тех, у кого собственная яхта, кто каждый день, перед тем как отправиться в спортзал клуба «Харбор», обедает в ресторане «Ле Каприз». Женщина, которая стоит очень больших денег. Разве с этими золотистыми локонами можно жить в лачуге где-то на северной окраине Лондона? Нет, и еще раз нет! Обитать это неземное существо должно, по крайней мере, в районе Челси.