«Не принимай все слишком близко к сердцу». Мое сердце уже готово было выскочить из груди, и душу снова заполонил страх. Опять тело охватила противная болезненная дрожь. Я еле разбирала слова, произносимые тетей Мэгги; в глазах появились темные пятна, постепенно сливавшиеся в одно большое черное пятно. Я что-то сказала, что именно — не знаю. Затем почувствовала руку тети Мэгги, крепко сжимавшую мое поврежденное запястье. Она сжимала его так сильно, что я вздрогнула от боли. Голос тети Мэгги звучал очень громко и, казалось, раздавался со всех сторон:

— Пру! Сейчас же прекрати! Возьми себя в руки. Вставай, все будет хорошо. Ну что с тобой, Пру?

Никогда еще я не теряла сознания. Мои прежние недуги не сопровождались обмороками. Иногда мне даже хотелось этого, хотя бы для того, чтобы погрузиться в полное забвение. На этот раз, вместо привычного ощущения побега прочь от людей, я услышала свой взбунтовавшийся голос: «Я не хочу его видеть! Не хочу! Нет!» Затем наступила тишина.

Мне казалось, что я продираюсь через плотные слои обволакивающей меня черной ваты, рву ее пальцами, ногтями, пытаясь вдохнуть свежий воздух. Наконец я очнулась и открыла глаза. Надо мной склонилось встревоженное лицо тети Мэгги. Она прижимала к моим губам стакан с водой. Я почувствовала тепло и поняла, что лежу на коврике рядом с камином.

— С тобой ничего страшного не произошло, моя девочка. Расстраиваться просто не из-за чего, — успокаивала тетя Мэгги.

Что меня так расстроило? Я будто лишилась памяти, пока моя бесценная тетушка не промолвила:

— Ты не будешь встречаться ни с кем из тех незваных гостей, кого не захочешь видеть. Никто не попадет в коттедж, минуя мистера Маквея и его дом. Мистер Маквей, ведь это правда?

Словно от сильного удара, я рванулась вперед. Я начисто забыла о присутствии Дэви Маквея, и, когда его ладони, лежавшие во время обморока на моих плечах, придержали меня, я осознала: он сидел на полу около меня, а моя голова лежала у него на коленях.

— Все будет гак, как сказала ваша тетя. Никто без вашего согласия не переступит порог коттеджа. Я обещаю вам.

Голос Маквея звучал умиротворяюще ласково, словно он разговаривал с испуганной, дорогой ему Франни. Я хотела подняться, но сил не было. И тут — я чуть опять не потеряла сознания — одна рука Маквея бережно подхватила меня за плечи, другая — под колени; Маквей, словно пушинку, нес меня на тахту.

Когда он, улыбаясь, опустил свою ношу, раздался голос тети Мэгги:

— Пойду принесу плед.

Я хотела сомкнуть тяжелые веки, но не сделала этого. Я увидела прямо перед собой его лицо и глаза, мерцавшие из-под коротких густых ресниц загадочным синевато-зеленым светом, проникавшим в глубину моей ожившей души.

Уложив меня, Дэви Маквей взял мои ладони в свои теплые надежные руки и проникновенно сказал:

— Ради бога, не бойтесь. Для меня невыносимо видеть страх в ваших глазах. Не бойтесь.

Глядя в сине-зеленый омут, я пыталась спросить: «Почему я? Почему только я не должна бояться?» Но не смогла разомкнуть губ. Даже исходивший из его глаз свет не поборол болезненной усталости. Мои веки сомкнулись, и его лицо исчезло, как исчез и весь мир. Я снова замыкалась в своем одиноком «я». Мое тело казалось обессиленным, сознание — опустошенным, и я боялась, что если позволю себе погружаться дальше в обволакивающую пустоту, я вернусь состояние жестокой апатии.

Я почувствовала ласковые руки тети Мэгги, подворачивавшие края пледа под мои плечи и услышала, как она произнесла голосом прорицательницы:

— Сейчас ты поспишь, а когда проснешься, все будет хорошо. Ты меня слышишь? Пру, ты слышишь меня? Все будет по-прежнему.

— Да, тетя Мэгги.