Голубые Орхидеи - Джулия Фэнтон (1995)

Она закончила одеваться и вдохнула порцию кокаина. Ощущение силы и власти, как волной, обдало ее. Она — Аранья! Паук! И доказала это кровью. Ее никто не победит.

Десять минут спустя она быстро шла по площади Таймс, вдоль тротуаров, заполненных вечерней толпой, — парочками, детьми-бродягами, наркоманами, туристами, проститутками, бизнесменами.

Девушка в черном кожаном мини-платье с тяжелой цепочкой, пробираясь сквозь толпу, прошла мимо. Аранья заметила, что ее взгляд даже не остановился на ней, и сдержала торжествующую улыбку. Седые волосы, растущие пучками брови, старческие глаза и походка… Она выглядела как любой другой житель Нью-Йорка, спешащий перекусить перед театром.

Под тренчем на Аранье был надет черный смокинг, а изнутри к подкладке пальто ремнем прикреплен бельгийский полуавтоматический пистолет, переделанный из знаменитого израильского автомата «Узи». Его легко можно было достать через тщательно проделанные разрезы, вместе с магазином, рассчитанным на пятнадцать выстрелов, он весил чуть больше восьми фунтов, а в длину насчитывал меньше тридцати дюймов. Пистолет был оснащен короткоствольным глушителем нового экспериментального образца. Во время выстрела он чуть слышно «кашлял», к тому же отличался идеальной меткостью — совершенное оружие для переполненного театра.

Взглянув на свои часы «Пьяже», Аранья отметила, что оставалось пятьдесят минут до открытия занавеса. Она чувствовала дрожь от возбуждения, которое можно было по силе сравнить с сексуальным. Все начиналось снова…

Сидя на низком табурете в гримерной, Валентина ощутила ловкое прикосновение карандаша сначала к одному веку, потом к другому.

— Снова закрой глаза, — приказала Бев, гримерша.

Пульс Валентины слегка участился, мысли перескакивали с одного на другое. Ее что-то тревожило, но что, она не могла объяснить.

— Вот, — выдохнула гримерша, делая шаг назад от своего создания. — Фантастично! Это Лара, но и Валентина тоже!

Валентина посмотрела на себя в зеркало и улыбнулась. Они трудились часами, чтобы добиться именно такого образа. Грим был специально разработан для нее Трини из ассоциации «Мадригал». Она станет новой, поразительно смелой Ларой.

— Спасибо тебе, Бев.

Валентина поспешно вышла из гримерной, чуть не столкнувшись с Патриком Суэйзи.

— Валентина! Ты великолепна! — он одарил ее своей магнетической улыбкой.

— Спасибо, Патрик, а тебе и грима не надо, — ответила она комплиментом на комплимент.

Валентина быстро прошла по коридору, кивнув на ходу двум танцовщицам, уже одетым в крестьянские костюмы, распахнула дверь своей уборной и вдохнула аромат роз — искусно составленные букеты стояли везде, где только можно. Ее глаза наполнились слезами, она закрыла дверь, и, дрожа, посмотрела на себя в освещенное зеркало. Неужели судьба предоставит ей еще один шанс?

Только бы ничего не случилось. Эта мысль, как ножом, полоснула ее.

Тридцать минут до открытия занавеса.

В арендованной комнате, выходящей на Сорок первую улицу, стоял Михаил Сандовский у старомодного подъемного окна и смотрел на театр «Ледерер» на противоположной стороне.

Рост шесть футов и три дюйма, крепкого сложения, с характерной для атлета квадратной линией подбородка — так выглядел Михаил. Черные волосы, высокие скулы, как бы раскаленные под пеплом, зеленые глаза, точно такие же, как у Валентины. Его военная выправка выдавала в нем бывшего русского пилота МиГа. Возможно, ему оставалось жить меньше трех часов.

Он глубоко и медленно вздохнул. Воздух в этой душной убогой комнате казался немного приятнее на вкус, чем июньский ветерок на Балтике или бодрящий январский ветер, дующий над Невой в Ленинграде.

— Увидели там что-нибудь интересное? — спросил за его спиной Херб Каннелл, бесстрастный голос которого выдавал охватившее напряжение.