Если ты останешься - Кортни Коул

руках остались следы от пистолета. У тебя был порез. Но полиция не могла определить,

что произошло, за исключением того, что твоя мать не подверглась сексуальному

насилию. У нее были эпителиальные клетки во рту, но никаких следов спермы. Там не

было никаких образцов ДНК, чтобы сравнить их с базой данных полиции. Я знаю, как

тяжело об этом думать или говорить. Но, все-таки, что ты видел?

Я закрываю глаза, сильно зажмуриваясь, прежде чем снова их открыть. Папа по-

прежнему смотрит на меня, все еще ожидая ответов.

— Я слышал, как мама плакала. Я увидел в вашей комнате парня с пистолетом,

направленного в сторону мамы. Парень заставил ее делать ему минет. Я пытался помочь,

но наткнулся на пистолет и он выстрелил. Она мертва, потому что я пытался помочь. Если

бы я этого не сделал, она была бы сейчас здесь.

Отец слегка задыхается, и я стараюсь проглотить этот чертов комок, который

сформировался в горле. Он смотрит на меня.

— Неужели ты думаешь, что он бы оставил ее в живых? — наконец говорит папа.

— Подумай об этом, Пакс. Она знала, как он выглядит. Если он сказал тебе, что не убил

бы ее, он лгал.

— Он оставил меня в живых, — говорю я ему безвольно. — Может быть, он

оставил бы ее тоже.

Папа качает головой, его щеки покраснели.

111

— Нет. Он бы этого не сделал. Он, вероятно, не мог заставить себя хладнокровно

убить ребенка и чувствовал себя достаточно уверенно, думая, что, напугав, заставил тебя

молчать. У твоей мамы не было шансов, Пакс. Не было ничего, что бы ты мог сделать.

Он отворачивается, глядя в окно.

— Но есть кое-что, что ты можешь сделать прямо сейчас. Теперь, когда ты

вспомнил, пойдем со мной. Давай полетим в Коннектикут прямо сейчас, и поговорим с

детективом, который вел это дело. Ты можешь дать ему описание того человека?

Я чувствую, как холод пробежал по мне, представив насмешливое лицо того парня.

— Он был худой, с серым хвостом и желтыми зубами. Действительно желтые зубы.

Он был одет в синюю полосатую рубашку.

Отец застывает.

— Я знаю, о ком ты говоришь. Это был наш почтальон. Я никогда не забуду его

серый хвост и те ужасные зубы. Пакс, начинай упаковать сумку. Мы собираемся в

Коннектикут.

— Почтальон? — спрашиваю я скептически. — Я вообще не помню никакого

почтальона.

— Ты бы не понял, верно? — спрашивает отец. — Тебе было только семь. Я

дразнил твою мать, что он ищет глупые причины, чтобы принести почту к двери, а не

оставлять ее в ящике. Я шутил над ней, что у него что-то с ней есть. Мы смеялись над

этим. Мы думали, что он был немного странным и одиноким. Я понятия не имел…

Голос папы замирает, он смотрит в сторону в течение минуты и обнимает себя

руками, прежде чем посмотреть на меня.

— Собирай вещи, Пакс. Этот больной ублюдок должен заплатить.

Идея, что я мог бы найти только немного освободившись, подталкивает меня, и я

встаю с дивана и иду упаковать сумку. Засовывая свою зубную щетку в ночной футляр, я

вижу кольцо, лежащее на полке. Я поднимаю его. Должно быть, его оставила Мила.

Обручальное кольцо ее матери. Я надеваю его на свой мизинец и заканчиваю

паковаться.

В спешке, я оставляю свой сотовый телефон дома, и не понимаю этого, пока мы не

удаляемся от него в направлении Чикаго.

— Не волнуйся, — говорит папа. — Если тебе понадобится телефон, ты можешь

воспользоваться моим. Так или иначе, мы не пропадем надолго. Может быть, на пару

дней. Это прогресс, Пакс. Этот гребаный парень, наконец, получить то, что заслуживает.

Все, что им нужно, — это сделать анализ его ДНК. Это прогресс.

Папа более оживленный, чем я когда-либо видел. Жизнь горит в его глазах. Я

смотрю на него.