Наедине - Юлия Амусина

— Да ладно, — снова перебивает она. — Я же видела тебя на работе и знаю о твоем распорядке дня. Днем сон, вечером все дела. Ты и Мишку к этому безобразию пристрастила. Мне кажется, теперь он вообще не спит… — махнув рукой, она уходит в сторону кухни. Немногим позже я, приведя себя в относительный порядок, появляюсь там же и с удивлением вижу вторую чашку кофе рядом с той, из которой пьет Катя.

— Садись, — она кивает, заметив мой вопросительный взгляд. — Не знаю, пьешь ли ты кофе, но на всякий случай сделала две порции. Разумеется, ты можешь его вылить и заменить на чай; я клятвенно обещаю не расстраиваться, — Катя равнодушно пожимает плечами.

Курить хочется почти нестерпимо, но я решаю мужественно терпеть до победного, не желая подавать Мишкиной сестрице дурной пример в своем лице. За неимением другого занятия, она смотрит на меня, не отрываясь. Отпив из своей чашки, констатирую мысленно, что кофе у нее получился на удивление вкусный. После нескольких глотков я все-таки не выдерживаю ее прямого взгляда и решаю кое-что прояснить:

— Я не встречаюсь с Ником.

Мое внезапное замечание вызывает у нее широкую улыбку во весь рот:

— По-твоему, я совсем идиотка? Мне это давно известно.

Почувствовав себя глупо, я пожимаю плечами и вновь утыкаюсь в содержимое чашки, а она медленно потягивает кофе, даже не пытаясь замаскировать свой любопытствующий взгляд, блуждающий по моему лицу, в особенности нижней, самой непривлекательной его части. Но главный вопрос почему-то не задает, наверняка понимая, что может спровоцировать этим самую неожиданную реакцию с моей стороны.

— Ну что, чем займемся? — бодренько интересуется девушка, и я, сбитая с толку ее намерением провести в моей компании еще какое-то время, предпринимаю попытку вернуть себе немного прежнего одиночества, выпалив наобум:

— Я собиралась заглянуть в клуб…

— Иными словами, моя болтовня тебя достала? — подмигивает Катя.

Я негромко вздыхаю:

— Нет, вовсе нет.

— Тогда ты, конечно, не будешь против, если я пойду с тобой? — хитро прищуривается девушка.

— Ну… — не видя серьезных причин для мотивированного отказа, я соображаю, как бы потактичнее от нее отвязаться, и, наконец, обнаруживаю Соломоново решение. — Там не будет Никиты.

— Это логично; что ему делать на работе в середине дня? И вообще, по-моему, твой друг-бармен сильно преувеличил мой к себе интерес, — Катя пренебрежительно кривит губы. — Передай ему, пусть уже расслабится, он вовсе не центр моей вселенной. Я просто хочу прогуляться в компании девушки, сломавшей мозг моему дорогому братцу, и, может, заодно навестить кота… Совершенно безумное животное, правда?

— Панк? — уточняю, понимая, что из-за моей дурацкой оговорки мне придется покинуть квартиру и вновь столкнуться с внешним миром и таящимися в нем опасностями, как, например, встреча с психом, разукрасившим мне лицо… С другой стороны, сейчас белый день, и рядом со мной будет эта гиперактивная девчонка, которой, кажется, ни один психопат в мире не может стать помехой на пути даже к самой пустяковой цели.

Катя с прискорбием качает головой:

— Надо же, фантазия у хозяина кисы не только нездоровая, но еще и очень убогая. Только отпетый оригинал способен назвать Панком кота с таким веером на спине.

Она начинает мне нравиться. Обычно я понятия не имею, как следует общаться с такими, как Катя, но с Мишкиной сестрой разговаривать легко уже хотя бы потому, что она вполне способна говорить сплошным эмоциональным монологом и вовсе не ждет от меня каких-то осмысленных реплик в ответ на свою непрерывную болтовню.