Неистощимая - Игорь Тарасевич (2017)

Кстати тут сказать, тот непреложный факт, что все население Инспекции и Полигона в страхе, что Ксюху все-таки заразят, единодушно и трепетно оберегало Ксюху от половых контактов, тоже свидетельствует, что Бог есть на свете. А кто бы иначе вложил это наивное – словно бы вши не могли просто-напросто переползти на Ксюху от любого человека – кто вложил это опасение в головы убийц и подонков всех мастей, оставляя таким образом маленькое светлое пятнышко даже в их сердцах? Даже Лектор… Да что говорить!

Когда населению Полигона представлен был Костя Цветков, когда рассказано было о его прежних занятиях, даже не у Чижика, даже не у Насти, занятых другими мыслями, а у чужих, можно сказать, людей возникла эта идея – поженить Цветкова и Ксюху. И Газ дал «добро», можете вы себе представить? И когда Лектор, тогда еще живой, мерзко похихикивая, тут же доложил куда следует, что находящийся под гласным наблюдением Цветков Константин Константинович собирается опять как бы жениться – жениться на этой чoкнутой девчонке Борисовой Ксении, причем официально он не разведен с находящейся под негласным наблюдением Цветковой Анастасией Ильиничной, даже там… там!.. дали «добро»… А если столь явно видны светлые пятнышки даже в таких сердцах, разве не Бог столь явно являет нам промысел Свой? Промысел, состоящий в том, чтобы настоящая жизнь все-таки продолжалась.

Да, так, значит, обставлено все было очень торжественно. Лишь только убранная цветами Ксения вышла из темноты, заиграл марш Мендельсона. Нам тут приходится признаться, что устроители церемонии, опасаясь, что на каком-либо из столетних плееров в самую ответственную минуту откажет звук, перестраховались и врубили сразу аж четыре плеера, в результате чего вечное создание Якоба Мендельсона, разумеется, тут же превратилось в какофонию. Никто на это внимания не обратил – разве что полигоновские собаки, предварительно все до одной выгнанные и выманенные за ограждение, рефлекторно взвыли, но и они тут же смолкли, как только Мендельсон отыграл свое, только один особо нервный пес время от времени потявкивал, словно бы завидки выражал Цветкову.

Конечно, это не была свадьба официальная, а тем более – не была свадьба церковная, дорогие мои. Но это была свадьба самая настоящая. Зрители стояли в полной тьме, утяжеленной светом единственного прожектора. Вслед за Ксюхой вышла из тьмы Настя, та шла с совершенно сухими глазами и суровым лицом. На Насте было старое, подаренное ей еще Цветковым малиновое платье – единственное, которое можно было тогда получить в распределителе, старое, значит, платье, но чистое и выглаженное. За спиной Цветкова в круге света появился тоже очень серьезный Чижик в единственном своем приличном прикиде – синем парадном мундире майора ВВС. Мы бы рассказали вам, во что в тот миг был одет Цветков и как он выглядел, но свет слепит нам глаза, дорогие мои, высекает из наших глаз слезы, поэтому Костя Цветков кажется нам сейчас стоящим в огненном ореоле, словно бы в центре Неопалимой Купины.

Ксюха замерла перед Цветковым. Виделись они тогда в первый раз и жадно разглядывали друг друга. Цветков пожирал глазами плоское Ксюхино лицо с густыми рыжими бровями, носом картошкой, пухлыми губами и, как мы уже вам рассказывали, полностью покрытое конопушками. Ксюха вдруг широко улыбнулась и сбросила фату, выплеснув под светом огромную волну морковных волос, и мы с вами, дорогие мои, вместе с присутствующими на свадьбе еще раз смогли убедиться, что Ксюха очень красива. Очень красива, очень. Ростом она была намного выше Цветкова, так что, протягивая ей руку, Цветков эту свою руку протянул не только вперед, а отчасти и вверх. Ксюха подала свою руку в ответ, и Цветков ощутил, насколько тепла и нежна ее большая, почти мужская – во всяком случае, куда больше цветковской – насколько тепла и нежна ее ладонь. Раздались оглушительные аплодисменты и пистолетные выстрелы, даже, уж признаемся вам, несколькими автоматными очередями кто-то засадил в небо.