Неистощимая - Игорь Тарасевич (2017)

Нервно и быстро дыша, учитель схватился за крошечные выступы камня под толстенной металлической плитой, на которой стоял каток, потянул – тщетно. Он потянул еще, и только ободрал два пальца. Не понимая, что делает, Коровин рефлекторно сунул пальцы с прилипшим к ним битумом в рот – обсосать, и этот дурацкий поступок вернул его к реальности. Пальцы были мало сказать – в грязи, а просто невесть в чем, проглоти он это ирландское рагу[168] с микроскопическими кусочками металла, желудок спазмировал бы мгновенно, в ту же секунду. Уже перемазанный весь совершенно, Коровин несколько мгновений сидел наверху под балкой, энергично отплевываясь.

– Эй, – вдруг послышалось снизу, – эй, ты, козел международный!

Учитель впервые за все время, что он сидел у катка, поглядел вниз. Рядом с Пэт стояли двое. Один, крепкий мужик в сером костюме на этакой-то жаре – костюм на жаре помимо себя отметил Коровин, – один, значит, придерживал Пэт за основание локтя и, видимо, крепко, потому что Пэт морщилась, второю рукою мужик приставлял блестящий с длиннющим дулом никелированный пистолет к ее виску, как в кинофильмах. Коровин оцепенел. Дениса он, разумеется, тут же узнал – как-никак вместе провели целые сутки, в которые Денис держался скромно и молчаливо, никак себя не проявлял, тем более эдак-то круто.

Рядом стоял секретарь губернатора Максим и смеялся. Учитель с ужасом увидел в руках секретаря чудовищных размеров, прямо-таки богатырский меч и такой же огромный, тоже из какой-то сказки, молот. Как тут Коровин джинсиков своих не испортил еще и изнутри – загадка. Видимо, учитель оказался более смелым, чем мы предполагали. Зато определенно известно, что за пыточные орудия приготовил голубовичевский секретарь – метровую железнодорожную стамеску и заурядную русскую кувалду, без которой, как известно всем и каждому, никакое производство никаких работ в России невозможно. Хоть с наночастицами.

– Сюда слушай, козел!.. Где закладка? Ну! Закладка где, ванек колпаковский! На счет три башку твоей девке траханной снесу… Ну?!.. Ра-аз…

Коровин сглотнул липкую слюну, хотел что-то произнести, но только пальцем показал на камень.

– Ннн… Нне могу д-достать, – через мгновение покорно произнес Коровин. – Вот этот камень… Вот здесь… Отпустите девушку, очень вас прошу… Пожалуйста… Вы же видите, ей больно!

Секретарь и Денис – оба вполне добродушно вновь засмеялись.

– Не можешь достать… А иностранных баб трахать ты можешь? В антисанитарных условиях… Ты ж борец за культуру… Письма писать ты можешь в Юнеску свою? – продемонстрировал Денис знакомство и с недавними событиями, и с личным делом подозреваемого. – Защитник культуры… Давай спускайся.

Денис говорил вполне доброжелательно. Он легонько толкнул Пэт, и она села на траву, заливаясь слезами, потом обхватила руками колени и зарыдала уже в голос. Всем стали видны голубые с кружавчиками трусики в межножии англичанки, сейчас намокшие точно посередине промежности, потому что не всё еще успело вытечь из выплеснутого в нее Коровиным. Трое мужчин молча уставились в это место между ног Пэт.

– Сначала вытрахать ее, что ли? – задумчиво, словно бы сам себя, спросил Денис. – Люблю, когда баба так… тихонько постанывает… А не орет, как эта сука сегодня ночью…

– Pat! Cover up! Do not be afraid, I am with you![169] – закричал учитель. Все-таки он, видимо, оказался мужиком – не таким брутальным, к которым привыкли мы с вами в нашем правдивом повествовании, дорогие мои, но мужиком. Он начал спускаться по устою, тут же сорвался и проехал на животе метров десять вниз, со вскриком упал в двух шагах от воды, перевернулся. С ободранного лица учителя хлынула кровь. Пэт тоже вскрикнула и вскочила на ноги.