Скажи мне все - Камбрия Брокманн (2020)

– Да, конечно. – Вообразила Макса, полулежащего на полу, его напряженное тело, дикий, испуганный взгляд. – Мне кажется, что все мое тело замерзает. Руки немеют, возникает чувство, будто я не могу дышать, мне становится страшно, что я умру. Иногда кажется, будто меня вот-вот стошнит. – Я подумала о Леви, и мое сердце сбилось с ритма. – А потом сердце начинает колотиться очень быстро, и я вижу черноту. Черные пятна, похожие на размытые звезды.

Леви стоит во дворе и смотрит на меня. Мертвый птенец у его ног.

Я прижала большой палец к точке пульса на другой руке.

– Это длится примерно двадцать минут. Чтобы предотвратить это, я обычно выхожу на пробежку. Хуже всего бывает, когда я на занятиях, потому что никуда не могу выйти, но не могу и сосредоточиться. Голос преподавателя начинает звучать словно из-под воды.

Я посмотрела на доктора Вонна мокрыми глазами. Несколько секунд тот размышлял.

– Бег – хороший способ отвлечься, – начал он. – Но я понимаю, о чем вы говорите. Вы не можете постоянно убегать с занятий, верно?

Я ответила слабой улыбкой.

Доктор Вонн откинулся на спинку своего кресла, зацепил ручку за край планшетки и положил на стол.

– Мы можем провести когнитивно-поведенческую терапию, – сказал он.

– Что это? – спросила я. – Я уже готова на что угодно.

– Ну, это поможет вам натренировать мозг и, вероятно, почувствовать себя лучше. Вы можете научиться контролировать тревогу.

– Да, звучит хорошо, я могу хотя бы попробовать это, – согласилась я и плотнее скомкала платочек в ладони. – Просто мне все время страшно. Я знаю, что в любой момент, сидя в аудитории, я могу начать паниковать. Хуже всего эти выбросы адреналина. Что мне с ними делать?

– Ну… – Он помолчал. Я пристально смотрела на него. «Давай, давай!» – Вы думали о приеме лекарств?

«Наконец-то!»

– Не знаю, – промямлила я. – Мне не хотелось бы подсаживаться на таблетки. Я слышала, что у них есть побочные эффекты, что они влияют на личность…

Доктор Вонн кивнул, взгляд его был сочувственным.

– Я понимаю ваше беспокойство. Обычно, когда кто-то описывает те симптомы, о которых вы мне рассказали, я спрашиваю его мнение на этот счет. И просто чтобы вы знали, эти лекарства не скажутся на вашей личности.

Я опустила взгляд и сделала глубокий вдох. Наконец медленно произнесла:

– Ну, может быть… Если вы считаете, что это поможет…

– Это не пожизненный приговор, – добавил он. – Мы можем обсудить это, когда вы продолжите лечение. Я полагаю, что в вашем случае могут наступить значительные улучшения.

– Ну, если это будет поддержкой, вроде как страховочной стропой, может быть, я почувствую лучше, если просто на всякий случай буду принимать их…

– Конечно. Мне кажется, это хорошая идея, – согласился доктор Вонн, сделал какие-то записи на своем компьютере, потом снова повернулся ко мне. – Давайте немного поговорим о КПТ и о том, какие мы ставим цели. Мы можем также обсудить вашу семью, если вы сочтете, что это может помочь.

Я слушала, как он говорит о тренировке мышления, а сама рассеянно смотрела, как студенты идут на занятия. Я не собиралась тренировать свое мышление. То, каким оно было сейчас, помогло мне выжить.

Я услышала, как тикают часы на стене и, хотя понимала, что опоздаю на занятия, решила не торопиться. Оно того стоило.

В конце сеанса доктор Вонн выписал мне рецепт.

– Вот, возьмите и воспользуйтесь, если понадобится.

Когда он протянул рецепт мне, я аккуратно сложила его и держала вместе с бумажным платочком.

– Назначим время для следующего приема? – спросил доктор.

– Э-э… – протянула я, в поисках отговорки роясь в своей сумке. – Ну да, только… ничего, если я позвоню попозже, сегодня? Мне нужно свериться со своим расписанием. Я стала такой рассеянной, я забыла его в своей комнате. – Я сделала вид, будто вот-вот снова запла́чу.