Скажи мне все - Камбрия Брокманн (2020)

– В общем, ты поедешь, верно? Ты должна поехать, это будет весело, – настаивала Руби, хотя в голосе ее не слышалось убежденности.

– Ну да, конечно, – ответила я. Может быть, во время этого мероприятия я смогу расспросить ее о том, что происходит – когда она слегка опьянеет и у нее развяжется язык.

– Ладно, хорошо, – сказала Руби. – Так что-нибудь произошло?

– В каком смысле?

Я не знала, почему изображаю дурочку и манипулирую ею.

– Ну, с Хейлом, – прошептала она.

– А, ничего. Я часто вижу его, но это всё.

Похоже, она испытывала облегчение. Мне было даже обидно за это.

– А как у тебя с Джоном? – спросила я, меняя тему.

– Хорошо. Точно так же. Мне кажется, что он пытается до выпуска провести как можно больше времени с приятелями. Я вроде как на втором месте. Но это нормально.

Я видела, как жилка на ее шее начала пульсировать чаще. Фальшивая улыбка, пальцы, крепче сжавшие стаканчик.

Это был мой шанс.

– Что происходит между тобой и Максом?

Руби подняла взгляд, глаза ее сделались колючими.

– Ничего. – Она помолчала, зная, что должна сказать что-нибудь. Было понятно, что они вообще не разговаривали друг с другом. – В последнем семестре он стал каким-то странным. Мне это неприятно.

– Может быть, если ты попытаешься поговорить с ним, все снова станет нормально, – предложила я.

Руби покачала головой.

– Это сложный вопрос.

Она сказала это так, словно я была слишком глупа, чтобы понять. Мне хотелось закричать на нее, сказать, что я не дура, что она вполне может поделиться со мной. Но я не желала ни о чем просить ее. Или вызывать у нее подспудное удовлетворение своим желанием знать что-то. Я по-любому проведаю все сама.

– Ладно. Расскажи подробнее, что там насчет Шотландии?

Руби начала в подробностях описывать разрушающийся дом, где в течение сотен лет жило какое-то семейство по фамилии Джеймс. Я ожидала увидеть в ее глазах ту искру, которая всегда загоралась там, когда Руби говорила об искусстве, – но эта искра давно потухла. Казалось, что Руби горько говорить обо всем этом, словно на самом деле она не хотела никуда ехать.

* * *

– Макс?

Я постучалась в дверь его комнаты. Тишина. Я уже собиралась направиться к лестнице, когда услышала, как в комнате что-то упало. Я подумала было проигнорировать это: возможно, Макс хотел уединения. Я прикинула, что он мог делать в одиночестве и что делали в одиночестве большинство парней, и решила уйти. Но потом услышала громкий стук, как будто что-то тяжелое упало наземь.

Когда я открыла дверь, Макс полулежал на полу, пытаясь упереться спиной в стол и сесть. Без рубашки, волосы мокрые – должно быть, переодевался после душа. Он посмотрел на меня, словно раненое животное.

Я замерла на месте, мое тело ныло от желания убежать. Я ненавидела больницы, ненавидела слабые и уязвимые тела, выставленные напоказ. Здесь было то же самое.

Макс открыл было рот, чтобы заговорить, но не издал ни звука. Я надеялась, что он скажет что-то вроде «я в порядке, спасибо», и тогда я смогу уйти.

– Паническая атака, – выдавил он.

«Черт». Я оглянулась в сторону гостиной – нет ли там Халеда или Джеммы. Или хотя бы Руби. Кто угодно, кроме меня. Я не годилась для этого.

Макс, казалось, с трудом втягивал в легкие воздух. Он снова поднял на меня взгляд.

– Ладно, – произнесла я. Я не могла оставить его в таком состоянии. Сделав глубокий вдох, шагнула к нему и опустилась на колени рядом с его ступнями. Я вспоминала, что говорил мой отец матери, когда у нее случались приступы тревоги.

– Давай займемся математикой, – произнесла я.

Макс утвердительно вздохнул, словно ему и раньше приходилось так делать.

– Шестью четыре, – сказала я.

Между хриплыми вдохами он выдавил:

– Двадцать четыре.

– Пятью пять.

– Двадцать пять.