Скажи мне все - Камбрия Брокманн (2020)

«Ты лучше всех, М, потому что ты самая настоящая – не как все эти притворщицы. Ты самая искренняя, самая настоящая подруга, какая у меня когда-либо была. Ты не ведешься на всякую ерунду. И именно это мне в тебе и нравится».

Как только мы вошли в здание, мне захотелось уйти. Я по очереди смотрела на Джона, Халеда и Руби, и у всех них на лицах было одно и то же выражение. Отчаянное желание быть частью чего-нибудь.

Кто-то обхватил меня сзади.

– Ты пришла-а-а-а-а, – пропел чей-то голос, и я знала, кому он принадлежит. Джемма, возможно, любила меня еще сильнее, чем Руби. Ее всегда привлекало недоступное.

– Привет, солнышко, – сказала я, изворачиваясь, чтобы обнять ее в ответ, хотя мы виделись всего несколько часов назад, за ужином. Но это была Джемма в своем пьяном состоянии – и она жаждала внимания и подтверждения своей нужности, в чем трезвая Джемма ни за что не созналась бы.

Я медленно проникалась симпатией к Джемме. К Руби меня потянуло сразу же, но наши отношения с Джеммой теплели неспешно. При всей ее взбалмошности было в ней что-то очаровательное и подлинное. В прошедшие месяцы я наблюдала за ней, время от времени улавливая проблески настоящей Джеммы. Даже вне сцены она любила актерствовать и петь; она была громкой и раздражающей, и временами это было трудно выдержать. Как-то раз мы оказались вдвоем за нашим столом во время обеда, все остальные были на занятиях и собраниях. Джемма рассказала мне о своей частной школе в Лондоне: строгие порядки, колючая форма, которую ей приходилось носить, и как она ходила домой по Эбби-роуд, мимо «Стены Битлов» с кучей подписей. Она пояснила, что каждые несколько месяцев эту стену красили, одним взмахом краскопульта уничтожая все автографы фанатов. И каждый раз Джемма ставила себе задачей первой расписаться на чистой стене. Она рассказывала, как на Рождество со своими друзьями по старшей школе ездила на двухэтажных автобусах по Оксфорд-стрит и заходила в пабы. За этот час я узнала о Джемме больше, чем за все предыдущее время с момента нашего знакомства. Она никогда не рассказывала о том, как жила дома, словно считала, что нам будет скучно. Мне хотелось бы, чтобы Джемма не так сильно старалась стать той, кем не была.

Я заметила на противоположном конце комнаты Макса. Он чему-то улыбался вместе с девушкой, которую я видела на занятиях по философии. У нее были длинные темные волосы, как у Руби, и идеально очерченные пухлые губы. Она была похожа на диснеевскую принцессу в окружении обычных смертных. Макс подался к ней, их головы оказались близко склонены одна к другой.

– Кто это? – спросила Руби, крепко сжимая мой локоть. Немножко чересчур крепко.

– Грета, – ответила я, оглядываясь на Руби. – Она в группе философии, как и я, только старше. Второкурсница, кажется.

Лицо Руби на миг стало разочарованным. Она привыкла, что Макс отдает все свое внимание только ей.

– Они весь вечер тусуются вместе, – вмешалась Джемма, делая глоток какой-то таинственной жидкости из маленькой чашки, которая словно была похищена из стоматологического кабинета. – А она горячая, верно?

Услышав слово «горячая», Джон резко повернул голову, взглянув на Макса и Грету.

– О да, что-то с чем-то, – сказал Халед, ударяя себя кулаком по ладони. Они с Джоном захихикали, точно школьники.

– Вы оба идиоты, – заявила Джемма, схватила меня за руку и потащила в тесную толпу. Руби так и держалась за мое плечо, и мы следовали за Джеммой, пробивавшейся сквозь людское скопище. Я чувствовала запах пота, разгоряченных тел и чью-то пивную отрыжку. Задохнувшись, постаралась быстрее миновать это место.

Оглянувшись, я увидела, как Руби смотрит через плечо на Макса и Грету. Тот склонился к девушке так, что их губы едва не соприкасались, ее темные пряди щекотали его лицо. Рука Макса лежала у нее на талии. Пусть он встречается с Гретой. Тогда, может быть, перестанет смотреть так на Руби… Может быть, он будет счастлив…