Полнолуние любви Том 2 - Ана Морецон, Пикарду Линьярес, Мария Барбоза, Марсия Пратес (1995)

Было очень жаль часов, которые подарила Клариса, и жаль милую, хрупкую женщину, живущую в нищете, и жаль себя, избитого каким-то грязным бандитом, и своей одинокой старости; и одновременно было что-то забавное и молодое в этом позднем возвращении в майке чёрного цвета, с нарисованным на ней фосфорисцирующими красками «харли дэвидсоном» – майке-мечте хулиганствующих подростков.

После ухода Оливии Вагнер принял ледяной душ, выпил аспирина с аскорбиновой кислотой и, в полной уверенности, что Оливия отправилась спать, двинулся в дансинг. Ведь не для рыбной ловли потащился он в Ангру! Его увлекала рыбалка совсем иного рода.

Он сразу заприметил блондинку в зелёном обтягивающем платье, сидящую в углу со спутником жутковатого вида. Это был один из тех, кого называют «серебряные ложки» – наркоман и прожигатель наследства родителей. Вагнер узнавал их сразу.

Блондинка заметила долгие взгляды Вагнера и ответила ему прямым вызывающим взглядом. Но её дружок не был лопухом. Он взял лицо блондинки пальцами так, что она сморщилась от боли, и повернул его к себе.

Вагнер усмехнулся. Он примерно представлял, как будут дальше развиваться события. И не ошибся. Блондинка поднялась и вошла в круг танцующих. Танцевала одна, необычайно красиво и сексуально.

«Тоже, наверное, колется, – подумал Вагнер. – Но это даже неплохо для постели».

– Смотри, – сказала Рутинья Родриго, – смотри, вон там Вагнер как Чайльд Гарольд.

– Как кто? – переспросил Родриго.

– Я тебе потом расскажу о нём, это длинная история.

– О Вагнере?

– Да нет, о Чайльде Гарольде. Ты должен это знать.

Непонятно откуда возникла Оливия в платье, прикрывающем лишь причинные места, и бросилась к Вагнеру. Он перехватил её и увлёк к танцующим. Будто ненароком, он всё ближе и ближе увлекал Оливию к одинокой блондинке, и вот уже Оливия топталась растерянно одна, а Вагнер исполнял с блондинкой очень понятный им «танец любви». Сокрушительным ударом в челюсть Вагнера и пощёчиной блондинке «серебряная ложка» прервала этот немой любовный диалог. Вагнер рухнул на пол, это не очень заинтересовало остальных танцующих, зато Родриго догнал длинноволосого плейбоя, развернул его и врезал ему справа.

Женуина и Тулио проснулись оттого, что кто-то с силой колотил в дверь.

– Что стряслось опять? – Женуина надела халат. – Ты что, с ума сошёл, Калисто? Ты знаешь, сколько теперь стоит такая дверь?

– Беда с Диего! Он проигрался в пух и прах, напился, его избили, и он валяется на улице.

– Всё начинается сначала, – сказал Тулио, выходя в гостиную в халате.

Женуина затравленно посмотрела на него.

– Пойдём со мной, Жену, я один не смогу с ним справиться, а тебя он слушается.

– Никуда она не пойдёт, – твёрдо сказал Тулио.

– Но его заберёт полиция, Жену. – Калисто будто не услышал Тулио.

– Тулио, – нежно сказала Женуина, – нельзя же оставлять человека ночью посреди улицы, его могут обобрать, убить даже. Я никогда и никому не отказывала в помощи. А ведь Диего – отец моих детей.

Женуина набросила шаль. Стараясь не встречаться взглядом с Тулио, надела старые босоножки, заколола волосы.

Возле исписанной похабщиной стены, в луже лежал растерзанный и избитый Диего. Он бормотал какую-то странную песню и хлопал ладонью по воде.

– «Ах, времечко моё, море, друг спокойствия! Ах, друг мой, море! Уходя в объятья моря, не оставляй, моряк, руля! Знай, жалеть ты будешь после...» – пел Диего.

Женуина и Калисто подошли к нему и молча смотрели.

– Ах, мамулечка, я не хочу, чтобы ты видела меня таким! – Диего попытался встать и не смог.

Калисто сделал движение помочь Диего, но Женуина остановила его:

– Ты можешь встать?

– Мне нравится здесь. – Диего повернулся на другой бок.

– Правильно. Твоё место в канаве, на обочине жизни...

– Жену, давай его поднимем! – попросил Калисто.