Полнолуние любви Том 2 - Ана Морецон, Пикарду Линьярес, Мария Барбоза, Марсия Пратес (1995)

– Нет уж! Пусть поднимется сам, а пока не поднимется – пусть послушает меня... Укрываться старыми газетами, есть объедки, жить на деньги женщин. Потомок Сида! Поднимайся – или я уйду домой!

– Прости меня, мамулечка. – Диего попытался подняться и не смог. Он стоял на коленях, потом пополз к Женуине. – Я не стою твоего благородства. Я не стою твоей доброты! Прости меня!

– Я хочу, чтобы ты поднялся и своими ногами дошёл до дома! – раздельно сказала Женуина. – Единственно, что я могу сделать для тебя, – это помочь подняться, но идти ты должен сам! – Вместе с Калисто она поставила Диего на ноги. – А теперь – ступай! Ты должен идти.

Шатаясь, Диего пошёл к дому Женуины.

– Ты позаботишься обо мне? – бормотал он. – Я обещаю тебе, я клянусь... Я постараюсь... Никогда в жизни...

– Эй, налево! – приказала Женуина.

– Почему – налево? – Диего остановился, качаясь, как от ветра. – Ты же сказала, что мы пойдём к нам домой!

– А разве у тебя есть дом? Калисто, пожалуйста, препроводи, нет, перепроводи жильца в пансион.

– Что всё это значит? – спросил Урбано, открыв дверь.

– Что ты делаешь, Жену? – взвыл Диего. – Ты же сказала, что мы пойдём к нам домой!

– А разве у тебя есть дом? Ты сам выбрал жизнь бродячей собаки, и твой дом там, где ты ночуешь.

– Погоди, Женуина, Диего в таком положении... – пытался вступиться Урбано.

– В положении женщина, которая ждёт ребёнка.

– Зачем ты привела его сюда, совести у тебя нет?! – тихо сказала Эмилия Женуине. – Отведи его в душ, Урбано! – приказала она мужу.

– Я не хочу под холодный душ!

Урбано и Калисто потащили упирающегося Диего наверх.

Женуина и Эмилия остались одни.

– Может... – робко начала Эмилия.

– Нет, – прервала её Женуина. – Нет, нет и нет. Я уверена, что это ты дала ему денег, вот и расхлёбывай. – Женуина ушла.

Эмилия села на диван и тупо уставилась в телевизор. Слёзы текли по щекам, оставляя чёрные полосы туши, но она не вытирала их.

Китерия просто исходила бешенством. Эта Мерседес потеряла ключи и преспокойно спала там, наверху. Дугласа где-то черти носили, а её замечательный план провести вместе с Лаис неделю в Ангре, оказать ей моральную поддержку – ведь в Ангру поехал и её бывший муж с какой-то молоденькой девчонкой – все эти благородные планы были на грани фиаско.

...А Дуглас прощался с Флавией:

– Когда мы снова увидимся, дорогая?

– А зачем нам видеться? Вся эта двойственная ситуация действует мне на нервы.

– Я понимаю тебя, но и ты пойми меня. Я должен привести дела в порядок хотя бы для того, чтобы развестись с Мерседес. Ты представляешь, какую цену она заломит за развод?

– О Мерседес можешь мне не рассказывать, я её знаю с детства.

– Так зачем же ты хочешь лишить меня единственной радости – любить тебя?

Когда Дуглас лгал, он сам начинал верить в свою ложь, а кроме того, ему было хорошо с Флавией в постели, так что выходило, что и не лгал он вовсе.

– Потерпи немного, ну, пожалуйста, киска. Потерпи, моя любимая Флавия!

– Тише! Называй меня лучше киской, хотя это и противно. Здесь даже у стен есть уши! Пока!

Дуглас смотрел ей вслед и думал, что ноги у неё гораздо стройнее, чем у Мерседес, но какие-то пресные. В ногах Мерседес была та сексуальная многообещающая кривоватость, которая заставляла мужчин оборачиваться ей вслед.

– Ну, наконец-то! – заорала Китерия, когда Дуглас вошёл в дом. – Будь я твоей женой, я бы тебе надавала пощёчин! Роже, собирайся, мы едем в Ангру!

– И постарайся долбануть машину так, чтобы серьёзно пострадала пассажирка, сидящая рядом с водителем, – посоветовал Дуглас Роджеру и медленно пошёл наверх, в спальню, где его ждала «эта истеричка Мерседес».