Дрессировщик. Искупление - Ольга (Anabolik) (2021)

— Нет, мама, не нужно. — Приходилось на ходу сочинять хоть что-то правдоподобное. Такое, чтобы и сама поверить могла бы… — Я это на распродаже все купила. Там прямо мешками за копейки продавали, потому и набрала сразу много. Пусть Ваня носит. Ему пригодится, а мне эти деньги никак не помогут — больше на пересылку обратную потратим!

— Ну, может, я пока отложу в сторонку? Вдруг, передумаешь?

— Нет! Отрежь все бирки сразу и наряжай брата. Приеду — проверю. А если не выполнишь — очень обижусь на тебя!

Она еще долго убеждала мать, что ей точно никакая помощь не нужна. И что совсем ни к чему передавать ей картошку, сало и соленья — дядя Паша собирался ехать в их сторону, мог бы привезти, и что ей хватает денег на еду и одежду… Под конец разговора хотелось расплакаться от того, какой упорной мама оказалась. Сработала только угроза, что обидится и перестанет общаться, если еще хоть раз услышит такое.

Попрощались, кажется, в полном взаимопонимании. Только вот Женя осталась в недоумении: зачем Валера сделал такой дурацкий прощальный жест? Еще и анонимный, ко всему прочему?

Глава 10

Предполагалось, что пути Валеры и Жени разошлись. Причем — навсегда. И она совсем не ожидала с его стороны таких неожиданных подарков, пусть не ей самой, а семье. Это было немного странно и на мужчину не похоже. И все же, девушке стало немного легче на душе: значит, не так он сильно обижен ее желанием переехать, и есть еще шансы, что когда-то они помирятся и смогут общаться. Возможно, друзьями не станут, но хотя бы останутся хорошими знакомыми.

Ей сейчас дико не хватало общения. Привыкла к тому, что на работе и в универе приходится быть замкнутой — слишком много возникало вопросов, на которые девушке не хотелось отвечать. Проще было делать вид, что ей вообще никто не нравится и не интересен. Оказалось, что она почти ни с кем и не разговаривала, кроме как с Валерием. А до этого — с Игорем. О том, что важно и волнует — действительно, ни с кем. Это были два самых значимых человека в ее жизни очень долгое время. А теперь их поблизости не было.

Жене в какой-то момент показалось, что она начинает сходить с ума: оставаясь одна, вела диалоги сама с собой, с каким-то вымышленным собеседником… Иногда на его месте оказывался Симонов, а порой — Суворов. Она с ними спорила, так, как никогда не позволяла себе этого в реальности. Что-то доказывала, приводила веские доводы, исхитрялась в поиске новых аргументов… И почти всегда с гордостью одерживала верх. Жаль, что в жизни такого не случалось…

Теперь же, по идее, нужно было бы Валере позвонить. Сказать ему простое «спасибо» за помощь матери. Понятно, что при его возможностях это было сущей мелочью: он на ужин в ресторане мог потратить больше, чем на всю благотворительность в отношении Жениной семьи.

Но важно другое: он не забыл. И даже в состоянии холодной войны не отвернулся от тех, кому нужна помощь, сделал хорошее дело, не ожидая благодарности.

Но вот она считала себя просто обязанной поблагодарить.

— Что-то случилось? — холодный, отстраненный вопрос, вместо обычного «привет», которое Женя так надеялась услышать, когда с десятой попытки, наконец-то, рискнула набрать Валерин номер.

— Н-нет… — растерялась. Не привыкла еще к тому, что они теперь совсем чужие и далекие. Девушка хотела свободы и независимости, но не думала, что она должна даваться именно такой ценой.

— Тогда зачем звонишь? — в голосе Валеры не было раздражения. Скорее, какой-то исследовательский интерес. — Что-то из вещей забыла? Это к Володе. С ним свяжись, он все привезет.

— Нет, подожди, Валер! Не клади трубку!

— Жду. Говори. Но у меня мало времени.

— Я хотела спасибо сказать! — Выпалила скороговоркой, понимая, что еще пара секунд — и мужчина нажмет отбой.

— Так вроде бы ты уже все в последний день сказала. Я услышал. Понял. Принял. К чему дополнительные подробности?

— Я о другом, вообще-то…