Се ля Ви! - Соро Кет (2022)

– Он сделал нечто, чего я никогда ему не прощу, – сказала я, решив, будто Лизель шутит.

– Что именно? Разорился?

Я промолчала.

– Он мог бы продать недвижимость, яхту, в конце концов, лошадей…

– Он мог бы продать потом свои трусы и носки, но факт остается фактом. Он не умеет вести дела!

– А Ральф?

– Ральф хочет стать Папой Римским. Я думаю, это просто официальная версия. Он не утихомирится, пока его не станут звать бог-Отец.

Лизель положила сумочку на журнальный столик и сбросила на кресло пальто.

– Ну, это вряд ли. У бога-Отца есть собственные дети.

Решив, что шутка стала затягиваться, я собиралась спросить, где она была, но в гостиную ворвалась Мария, и принялась собирать разбросанные Лиз вещи, попутно жалуясь на погоду и ломоту в коленях.

– Ты младше меня! – проворчала Лизель. – И я много раз предлагала заняться йогой, пока твоя задница еще проходила в дверь студии!

– Я – женщина, – тем же тоном ответила домоправительница. – У женщин должны быть бедра, даже у молодых!

Они привычно расхохотались, глядя друг другу в глаза, как делают люди, чьи шутки понятны лишь им двоим.

– Скажи, пожалуйста, чтоб мне заварили чаю, – сказала Лизель.

И села, явно собираясь продолжить.

– Ребята сейчас пытаются выиграть грант, – сказала она, окинув взглядом маленький столик, уставленный красками. – Поскольку Филипп так и не обзавелся прислугой, ему нужна помощь. Раньше быт устраивала Марита. Но она сильно простудилась на похоронах, поэтому делегировала «Алексе».

Я не сразу поняла о ком речь, но быстро вспомнила, что так Элизабет окрестила Селесту. По большей части из-за манеры Мариты обращаться к ней по имени, очень четкими рублеными фразами, на которые Селеста отвечала певучим, хорошо поставленным голосом.

– Это та пигалица, что у нее работает?

Негромко звякнула чашка, которую Мария поставила на журнальный столик.

– Не знаю, как графиня решилась ее нанять?

– А что с ней не так?

– Она кружит вокруг твоего Филиппа! – без обиняков отозвалась докладчица и села на диванчик, рядом с Элизабет. – Вот попомни мое слово, ты доиграешься. Ты не всегда будешь молода, а таких мужчин на свете не так уж много!

Сморщив лоб, Маркус молча смешивал на палитре краски.

– Так мальчики помирились? – он всегда узнавал новости последним.

– Да. Но пока что не афишируют. Видимо, так лучше для дела.

– Не ожидал.

– Я думал, Филипп никогда не простит ему то, что ты наврала, будто собираешься свести их с Вереной.

– Чертов целибат! – сказала Лизель и это явно относилось не к Ральфу.

– Ты что, хранишь его, мама? – Маркус нарочито отвернулся к мольберту и упустил тот великолепный яростный взгляд, что она метнула.

– В отличие от тебя, родной, я родилась живой ниже пояса.

– Ты подложила что-нибудь под задницу, Ви? – внезапно спохватилась Мария. – Ты что, сидишь голой попой на камне?!

Я махнула рукой. Мария еще в прошлый раз клялась, что я «все там себе застужу по-женски», но я не стала развивать тему. Мария до сих пор переживала, что не смогла завести детей. Элизабет выразилась яснее.

– Ты угробишь придатки!

– Вообще-то, я окончательно решила не заводить детей.

– Детей! – Элизабет фыркнула и закатила глаза. Отыскав на диване маленькую подушечку, подошла ко мне. – А ну, подложи!

Я не пошевелилась.

– Мне интересно, как ты собираешься трахаться, с двумя раскаленными спицами внизу живота?

– Чего?

– Того! Придатки тут и тут, – она показала на себе пальцем. – Боли адские, если застудить. Отдают прямиком в центр и секс становится просто пыткой, а обострения происходят всю жизнь.

Я охнула, вытаращив глаза. И тут же подложила под зад подушечку. Маркус покачал головой. Он был выше этого. Мария добродушно хихикнула.