Стерва - Лаура Тонян

Джереми выходит вслед за мной. Но держится на расстоянии.

***

Джереми

Еда у матери всегда выходит отменной. Она не разрешает готовить горничным – кухней всегда занималась и занимается сама. Салат из креветок получился очень сочным благодаря ее фирменному соусу, рецепт которого она никому не раскрывает. Мы обедаем молча, время от времени я поглядываю на Сэм, не в силах налюбоваться ее красотой. Она стала лучше, краше, и каждый раз она бьет этим в самое сердце. Каждый раз она спускает меня на самое дно, позволяя лишь смотреть на то, как она прекрасна. Вдруг раздается мелодия – звонок моего телефона. Энджи звонит. Саманта вскидывает голову, потому что ее любимая песня «Centuries». Не знаю, любит ли она эту композицию так же сильно, как раньше, однако годы назад девушка говорила мне, что группа Fall Out Boy не производит на нее почти никакого впечатления, однако один трек она будет любить всегда. А я всегда буду помнить об этом. Поэтому и звучит сейчас из моего динамика именно припев этой песни.

Извинившись, я встаю из-за стола, чтобы обговорить с Энджи и дать дальнейшие указания. Он рассказывает, что дела в отеле идут хорошо, несмотря на то, что сезон уже подходит к концу. Ближе к Хэллоуину гостей становится больше, а кое-кто просто заходит, чтобы поесть в нашем ресторане. Мы прощаемся с моим доверенным лицом, условившись, что созвонимся немного позднее. Выйдя из малой гостиной, я вновь попадаю в просторную столовую. Саманта изучает хрустальную люстру на потолке, отпивая вина, пока моя мать ее не окликает. Вот черт.

– Как насчет стручковой фасоли с томатом? – спрашивает ее, настойчиво протягивая тарелку с блюдом. – Это очень вкусно.

Мне не нравится, как моя мама смотрит на Сэм. Я спешу спрятать телефон в кармане брюк. Быстрым шагом подхожу к столу, освобождая руку матери от тарелки. Не спеша решаюсь положить немного салата Сэми. Пока делаю это, давлюсь слюной, глядя на то, как ее грудь в этом откровенном декольте вздымается и опускается. Ей Богу, мальчишка! Как меня еще назвать?!

– Поухаживай за Кайей, сынок, – неодобрительно выдает мама.

Она не смотрит на меня, медленно прожевываю пищу, но я намеренно громко и небрежно кладу емкость с салатом в центр стола. Тетя Сьюзен, сидящая справа от матери, вздрагивает. Мама вскидывает на меня глаза, и мы изучаем друг друга, пока я прохожу к своему месту. Она переводит взгляд вновь на свою тарелку, когда я присаживаюсь рядом с Кей-Кей. На ней сегодня темно-зеленое платье с длинными рукавами. Ее светлые волосы уложены в симпатичную высокую прическу.

– Дорогая, – обращается мама к ней, потом скосившись на меня, потому что я издаю вздох отчаяния, – расскажи нам, пожалуйста, о своей работе? – Мать оглядывает своих гостей. – Хочу, чтобы всем было известно, какая у меня замечательная невестка.

Я точно могу видеть, что она остановила свой взор на Саманте, которая, к счастью, этого не замечает. Ей неловко. Я бы убежал с ней сейчас же.

– О, – Кайя, придвинув стул ближе к краю стола, с удовольствием вдается в подробности, – на самом деле ничего такого необычного. Я работала в строительной компании! – Но восклицает Кей так, словно хочет похвастаться каждому. – Потом, правда, пришлось уволиться из-за Джереми и переехать к нему в Аликанте.

Ну, вот почему она постоянно говорит так? Я не заставлял ее, я к этому не причастен. Строго перебиваю ее:

– Я не настаивал, ты помнишь? Это было твоим решением, помнишь ведь, да?

Кайя смеется, будто бы, пропуская мимо ушей мои высказывания. Я разваливаюсь на стуле.

– Но мне уже предложили вернуться обратно, – радостно сообщает она, на что моя мать хлопает в ладоши, пиная под бок отца. – Так что я сказала «да». Когда мы с Джереми через пару недель вернемся в Бисмарк, я возьму на себя руководство большого проекта.