Лицензия на убийство - Алита Серебрянская

Меня мучили сильные головные боли. Каждый раз, стоило открыть глаза, как через несколько минут на меня обрушивалась сильнейшая мигрень, из-за чего меня постоянно пичкали обезболивающими. А еще я заметила, что с открытыми глазами было очень тяжело считать время, потому что мозг не успевал перестраиваться. Слишком много он получал информации от визуализации, и я постоянно сбивалась со счета, но стоило мне закрыть веки, как все проблемы исчезали. Мозг успокаивался и входил в привычную колею покоя. По итогу, когда меня выписали, я так и не решилась ни с кем поделиться, что как бы я не была рада восстановлению зрения, привыкнуть к нему оказалось очень тяжело.

В больнице меня навестили все ребята, с которыми я познакомилась на свадьбе. Рыжая со своим парнем, Нестеровы, Туська, Ника и даже близнецы с их давним другом Сашей. К слову, очень красивый парень. Леша и Тимур итак торчали со мной регулярно, поэтому скучать мне было некогда. Находясь в компании, я всегда смотрела на ребят, запоминая их черты и поражаясь, какая же красивая у них оказалась компания, но стоило мне оказаться одной, как я с облегчением закрывала глаза, оказываясь в привычном мне темном мире.

Когда все же поделилась своими переживаниями с Семеном Васильевичем, ругая себя за то, что оказалась неблагодарной такому подарку, он заверил меня, что спустя столько лет скотомы это нормально. Невозможно быстро и безболезненно перестроиться и с ноги открыть дверь в новую жизнь. Он обещал, что с каждым днем будет легче.

Я продолжала дозировать в сутки свое зрение, и постепенно замечала, что со временем стала наконец-то наслаждаться прелестями зрячей жизни. И больше всего меня радовали цвета. Было так непривычно их видеть даже сквозь темное стекло очков, которые мне необходимо было носить еще долго.

А еще лица людей… Они были невероятные, но абсолютно все разные.

Я с детства помнила, как выглядели окружающие, и все эти года в своем воображение рисовала их. На некоторых смотрела руками, как это было с Лешей и… Антоном. В таком случае, образ был четким и зафиксированным. Леша оказался именно таким, каким я себе его представляла.

Но сейчас все было иначе. Несмотря на мою хорошую слуховую и осязательную память, я поняла, что зрительная была слаба, и я очень быстро забывала лица. И если к ребятам я привыкла, то посторонние из памяти стирались мгновенно.

Все это меня пугало.

После выписки ребята привезли меня на квартиру к Антону, где мы с ним провели потрясающую ночь. Нахождение в ней было для меня почти невыносимым.

Тимур передал мне все мои документы, сказав, что вопрос с интернатом он полностью закрыл. И что мне не обязательно там появляться.

Но оставался еще нерешенный вопрос с Леоном. Губернатор находился в больнице с огнестрельными ранениями в спине, под охраной, и наотрез отказывался признаваться в содеянном. Проблема заключалась в том, что по факту на него у нас ничего не было, не считая вооруженного нападения в том злачном закрытом клубе, куда он и Вячеслав меня притащили. Его хакер подчистую почистил всю информацию и замял следы. Максимум, что святило Леону, это несколько лет за вооруженный разбой. И это печалило всех.

Первое время ребята по очереди оставались у меня ночевать, чрезмерно беспокоясь за меня, но через несколько дней я убедила их, что не обязательно находиться со мной двадцать четыре часа в сутки.

Я всячески делала вид, что у меня жизнь налаживается, и это ведь действительно было так. А то, что я мучилась от одиночества, в котором меня оставил Антон, не имело никакого значения.

Я справлюсь с этим.

Обязательно…

Не смотря на то, что это дурацкое чувство жгло в груди каждую минуту.

В конце концов, он сдержал свое слово. Он обещал, что все завершиться хорошо, и что я снова буду видеть. Он не подвел. И я не имела больше права ничего требовать с него.

Первая влюбленность всегда проходит. Пройдет и у меня.