Разрыв не по шаблону - Тамара Шатохина

— Давай… но кофе пропадет, — согласилась она, вытирая слезы и глотая таблетку от головной боли: — Мысли даже были — выйти из дома и пойти, пойти… где-то же земля заканчивается? Ну и… я здесь. Обузой тебе не стану, деньги есть. Еще и страховка — старый хрен всех заставлял страховаться, видно ему проплатили за это, как агенту. Дай Бог ему здоровья, козлу, — отхлебнула она чая.

— Не настоялся еще.

— Ничего, и так вкусно. Я с лялькой тебе помогу. Кто там — ты уже знаешь? — смотрела она на мой животик.

— Бабульки еще раньше сказали — только расти начал, а потом и УЗИ — мальчик. Назову Левушкой — Львом.

— Я бы проще чего… дразнить потом могут, — засомневалась она, как и я когда-то.

— Дразнить льва — себе дороже, — улыбалась я, — выращу мужиком, чтобы мог постоять за себя и за мамку с сестрой. То ли корни, то ли память, Мариша… но здесь я намного сильнее. И спокойнее. Здесь я — это я, и всех такой расклад устраивает. Друзья новые появились, мысли… Я сейчас прокручу тебе кое-что, мысли как раз по этому поводу, — подхватилась я с диванчика, — так делать нельзя, конечно, но в тот раз я специально вызвала Саню на разговор. Вот… послушай, — включила я воспроизведение и послышался чуть хрипловатый, сорванный где-то в походах Санин голос:

— Есть такое понятие — температурная инверсия. Это когда в ясные морозные дни на высокогорьях, на самом хребте бывает даже теплее, чем на прилегающих равнинах — градусов на пять, а то и десять… А что мы все про зиму? Там летом… ты не представляешь — Чусовая… скалы из гипса и алебастра, карстовые пещеры, лес — дикий, дурной. А цветы? Какие цветы ароматные, а это же Север! Пускай и не край, больше — средний Урал, но южным слабо до них, Ксюха. Купальница та же…

— Да, — мой мечтательный голос, — помню — очень нежно пахнет.

— А чабрец — богородская травка? Знаешь, что им раньше бесов из людей гоняли? — хрипловато смеялся Саня, — еще я пижму почему-то люблю, кровохлебка тоже — красиво…

Я рассказала Маринке все о Сашкиной промысле, о его друге Михаиле — взрослом уже мужике и по годам, и по виду — бородка, по-медвежьи мощная, чуть неуклюжая фигура.

— Энтузиасты… такие горят своим делом, а почему-то на вторых ролях, на голой фиксированной ставке, — недоумевала я, — хотя клиентура уже наработана, а подобные турпоходы для таких же больных на голову, думаю — недешевы.

— А сколько человек бывает в группе? — заинтересовалась Марина.

— Зимой — трое, кроме инструктора. Уходят дней на десять, на неделю. Там ограничено спальными местами в избах, да и желающих не так много. Летом группу не ограничивают, походы пешие. Только если сплавляются по среднему течению Чусовой, тогда арендуют катамаран.

— Познакомишь нас завтра ближе, — решила Марина, — тут нужно подумать.

Наши совместные думы вылились в то, что уже через два месяца, к Новому году было зарегистрировано новое турагентство, которому мужчины дали название «Дикий поход». Мы просчитали уставной капитал в деньгах с нашей с Мариной стороны и имуществом ребят — были независимо оценены их снегоходы, оборудование, снаряжение… Договорились, что переход доли в уставном капитале нашей фирмы третьим лицам не допускается. Право выкупа на будущее только у участников. Все это было прописано в уставе и учредительном договоре, заявлено, оформлено и зарегистрировано в налоговой. Генеральным директором на год пока решили поставить Марину, как грамотного законника.

Мы с ней долго корпели над рекламой, потом плюнули и заказали ее, озвучив пожелания. Это должно было выглядеть и звучать, как сказка, как те поэтические Санины рассказы и работать, как дудочка Крысолова. Получилось: тонким посвистом вплеталась в звучание музыкальных инструментов музыка ветра, ложилась под ноги ночная заснеженная река, падал снег с еловых лап, скрипел под лыжами, восходила огромная луна и горел костер в снегу… Казалось даже, что в воздухе витает запах гречневой каши с тушенкой.