Разрыв не по шаблону - Тамара Шатохина

Он прошел в прихожую и, не глядя, распахнул дверь. Неожиданно… Перед ним стоял молодой человек, скорее всего — араб и очень… да — необыкновенно приятной внешности. Вадим умел видеть и ценить красоту в любых ее проявлениях — музыка, картины, скульптура, природные виды и само собой — внешность человека. Не зря так зацепила его в свое время красота Елены.

— Здравствуйте, — ровно поздоровался молодой человек, — вы Вадим Сергеевич Демьянцев?

— Да, это я, — согласился Вадим, сильно подозревая, что общается сейчас с потенциальным клиентом. Скорее всего, вопрос очень щекотливый, раз обращение на дому и по личной рекомендации. Любопытно было — чьей именно. Но все оказалось не так. По его приглашению араб прошел в квартиру, слегка кивнул и огорошил его:

— Мое имя Адиль ибн-Джаухар аль-Синайя. Ксения считает меня своим братом. Нам с вами нужно поговорить. Как мужчине с мужчиной.

Глава 25

Это получилось в высшей степени унизительно, буквально все — от начала и до конца разыгранной визитером сцены. Вадим был огорошен первыми словами этого… ибн… и из-за этого не нашелся быстро с ответом, а дальше ему стало вообще не до разговоров — он просто хватал воздух ртом, как рыба.

Парень отказался пройди дальше в дом и даже не принял приглашения присесть в мини-креслах в прихожей… В силу жизненного опыта и благодаря начитанности Вадим очень сильно подозревал, что это означало отказ от гостеприимства. Что за этим стояло, какие предполагало условности — не имело значения. В любом случае, по отношению лично к нему сейчас был сделан жест… нет — Жест, который однозначно не предполагал уважения, доверия и ничего хорошего в принципе.

Дальше… Унизительным почему-то ощущалось и то, что стоял он перед гостем с голым торсом и ногами, в одних только домашних шортах, тогда как тот был при полном параде и, очевидно, старательно готовился к этому визиту. А может и всегда выглядел так — будто соскочив с глянцевой картинки.

Мальчишка… а Вадим уже видел, что сам старше араба лет на десять, а то и больше… Мальчишка перешагнул порог и встал там, бесконечно уверенный в себе и своей правоте, весь какой-то совершенно нездешний… иной. Абсолютно не вписывающийся в реальность подмосковной квартиры. Вадим затруднился бы, наверное, описать свои ощущения, но выглядело все это, как явление карающего ангела.

И вот этот «ангел» вполне серьезно отчитывал… он имел наглость отчитывать Вадима, как старший младшего. Его тон, эти слова… он подбирал их очень аккуратно — понятно было, что русский не родной ему, что думает он на другом языке… подбирал слова аккуратно, но решительно — без капли сомнения.

Его короткая, но емкая проповедь об ответственности настоящего мужчины за своих близких… святых обязательствах, которые он когда-то на себя принял… о защите и заботе о тех, кто заведомо слабее и нуждаются в нем… О мужском продолжении в детях и смысле жизни ради них — ни одна другая женщина во всем мире не стоит даже слезы наследника крови и рода…

Понятно было, что араб говорил то, во что сам свято верил, что вложено было в его голову отцом или религиозными заповедями. Так же понятно было, что жизнь еще подправит и даже не раз, эти его убеждения и подкорректирует их, как сделала это с Вадимом. Он изрекал избитые истины, что бесило бы, если бы не почти физически ощутимая вера парня в их незыблемость. Спорить не имело смысла — все было так. Все, кроме того, что ангелами рождаются, может быть и все, но вот святым становится один из многих миллионов. Когда-нибудь и он поймет это, тогда и пафоса в высказываниях поубавится, но сейчас Вадим где-то даже завидовал его несокрушимой уверенности, узнавая себя совсем недавнего, такого же «ничтоже сумняшегося».

На самом же деле речь гостя была краткой и емкой, и он уже открыл было рот, чтобы достойно ответить на нее, но тут вдруг грянуло, как гром с ясного неба: