Разрыв не по шаблону - Тамара Шатохина

В бывшей тещиной комнате было тесно — двуспальная кровать сдвинута к окну, шкаф справа, а у противоположной окну стены стояла детская кроватка-манежик — слишком просторная для такой небольшой комнаты. Между ней и взрослой кроватью оставался совсем небольшой проход, но Ксюше хватило… Она подхватила хнычущего малыша на руки и прижала к себе, загораживая от Вадима своей спиной.

— Зачем от тебе? — спросила глухим, отстраненным голосом.

— Покажи, Ксюша. Пожалуйста, покажи мне его, — просил Вадим, даже не делая попытки протиснуться к ней с Яной на руках.

— Это Левуфка, — пыхтела Янка, хватая его за щеки и пытаясь заглянуть в глаза: — Он уже больфой, а какать все равно не умеет.

— Говори нормально, Яна — большой, — поправила ее мама, нечаянно жалуясь Вадиму: — Все норовит коверкать речь.

— Лана, — согласилась дочка, — большой. А какать не умеет.

Вадим чуть повеселел — дела горшочные были и знакомы, и воспоминания вызывали не самые плохие. А Ксюша почему-то тянет… ну, раз ей так нужно, легче…

— А почему ты не научишь брата?

— Не понимает, — отрезала Яна, — и как показать?

— Да, это затруднительно, — согласился Вадим, с улыбкой глядя на Ксюшу. Та повернулась к нему и взгляд мужчины дернулся к маленькому мальчику на ее руках.

— Дай… — медленно отпустил он Яну на пол и шагнул к ней, — дай, пожалуйста. Я помню… не уроню.

Отвел взгляд от темной детской головки и умоляюще заглянул в глаза Ксюше, поразившись, как внезапно изменилось выражение ее лица. Она смотрела на него почти с ужасом, все крепче обвивая руками малыша. В панике прошептала пересохшими губами:

— Адиль… вот дурак. Вадя… это не твой ребенок. Это того… носатого.

— Носатого? — сами собой опустились протянутые к ребенку руки, — о чем ты, Ксюша? Не нужно. Я же уже здесь, я уже знаю…

— Ты месяц… полтора не спал со мной, я покажу свидетельство о рождении — он не твой, Вадим. Мне очень жаль, что ты зря ехал в такую даль. Мне очень жаль… — гладила она мальчика по спинке.

Вадим слепо пошарил рукой и сел на кровать, не обращая внимания на лезущую на руки дочку. Потом, наморщив брови, сфокусировал на ней взгляд, поднял, обнял…так же гладил по спинке, повторяя движения жены. Нельзя же так… так же нельзя — думал. Все остальное — пожалуйста, делайте со мной все, что хотите, но только не это.

— Не может быть, Ксюша, просто не может… Носатый? — мелькнуло что-то в его глазах.

— Какая разница? Я уже говорила тебе, что не знаю его, — независимо вздернула она голову, — я записала Левушку Андреевичем, в честь папы.

— Да, верно, — бормотал он, — а я, пожалуй, пойду — нужно в гостиницу, взять номер. Яночка, поздно уже, пап… папа вернется утром, ладно? — тяжело поднялся он с кровати, бережно сажая на нее дочку.

— Вадим… — отозвалась Ксения, — может ты поешь? С дороги же.

— Не… нет, это в другой раз, я не голодный. Нужно пойти. Подумай — куда мне повести ее завтра? Пару дней я пробуду…

В гостинице, открыв номер, он упал на кровать ничком и долго лежал так — часы, пока поздно ночью не уснул. Шок был, наверное? Ощущение — с небес на землю, да еще и мордой в грязь. Носатый… Случайно вырвалось у Ксюши — понятно, она никогда бы не сказала ничего подобного. Да и не знала, похоже, о ком идет речь, да и не факт… Он тоже не знает, только подозревает, догадывается, но и это — не то! Сейчас не до этого, сейчас — иное.

Сейчас ему нужна тишина и одиночество, чтобы оплакать своего сына — у него нет больше сына. Несколько дней он был, жил вот здесь — прижал Вадим руку к ноющему сердцу и растер болезненную, словно обожженную кожу. Был и нет… У Ксюши есть хорошенький малыш и она кормит его грудью, но это не его сын. Того нет уже и это нужно как-то пережить…

Глава 26