Разрыв не по шаблону - Тамара Шатохина

В монастырь они ехали через два дня на машине священника — просторном и жестковатом на ходу Логане-«даче». Долго ехали — больше трехсот километров. Вадим необъяснимо потянулся к этому человеку — странно потянулся. Тот был всего на десяток лет старше, низенький, сухощавый, но какой-то… исключительно уютный. Даже к матери Вадим не поехал, а только отзвонился — она заколебала бы его своей деятельной заботой, а этот товарищ был немногословным, спокойным… умиротворенным! Вот правильное определение. Вадим просто-таки видел его в деревянной избе среди многочисленного семейства, сидящего за обширным столом и уплетающего кашу деревянными ложками. Но наши фантазии — одно, а жизнь, она… Жене отца Михаила, а значит и ему, детей Бог не дал, а разводиться и вступать в повторный брак для венчанного священника было противно вере, да и не желалось — с женой они жили душа в душу. И деревянная ложка тоже, к сожалению, не вписывалась в действительность — священник отлично водил машину, носил джинсы и вообще… явно был человеком двадцать первого века со всеми вытекающими…

Отец-эконом внимательно выслушал отца Михаила и перевел взгляд на Вадима:

— Вы, значит, к нам на поправку — насельником, а не трудником. И ладно! Доктор у нас есть — среди своих, даже медпункт ему оборудовали и аппарат этот — ЭКГ, маленький… тоже имеется. Таблетки там, лечение… с собой? И ладно! Тогда тридцатку отдадите отцу-казначею за столование. Продукты натуральные, пекарня… все свое, даже рыба. Отъедитесь, отоспитесь в нашей красоте… как на курорте.

Вадим невольно обвел взглядом окрестности — рубленный из дерева новенький храм на широкой лесной поляне, чуть в стороне — храм каменный, но тоже небольшой. Далеко в стороне, похоже, хозпостройки. Чуть ближе — домики из калиброванного бруса, потом что-то вроде длинной казармы. Она была выстроена сборно-щитовым способом, так повсеместно строят в Штатах и даже на Аляске — с утеплителем в стенах из деревянных щитов. Дорожки не были вымощены или выложены, а просто вытоптаны до состояния камня, трава между ними недавно скошена и еще даже не убрана — пахнет… За казармой, похоже — огороды и сад, а потом линия колючки — отгородились, чтобы не лезли коровы. Небольшое стадо виднелось чуть дальше — черные с белым коровы паслись и отдыхали на лугу, дальше угадывалась крохотная речка, а скорее — ручей.

— Не привык бездельничать, заскучаю, — не согласился Вадим с монахом, — готов на посильный труд, но пока без сильных нагрузок.

Он и вправду не представлял себя совершенно ничего не делающим. Так много времени на размышления ему не требовалось и такая возможность — исключительно думать, думать и думать, даже немного пугала. Лучше уж было занять себя чем-то по максимуму. Хотя бы механическим, отчужденным от сознания трудом.

— И ладно! — не препятствовал тот, — тогда вам к брату Александру. Он наш доктор и скажет, что для вас будет посильно. И если вы все же трудником к нам, то платы не нужно — посильно пожертвуйте в храме и будет… а вот здесь будете жить, в этой келье. Это гостевая, для насельников. Нравится? И ладно! — довел он Вадима к месту и, дав координаты доктора, оставил его одного.

Келья оказалась угловой комнатой в общем длинном доме. Тройная икона в углу, узкая жесткая кровать, тумбочка, что-то вроде шкафа-купе, завешенного шторкой вместо дверок, окно без тюля и штор… Вадим прикинул, что сторона западная — ранним утром солнце мешать не будет.

— Летние душевые и остальные удобства у нас на улице, но там чисто — не пугайтесь, — вспомнились слова экскурсовода и, разложив вещи, он направился для начала в душ.